Грех бессмертия
Шрифт:
— Всего за две улицы отсюда. У нее и ее мужа Рэя хорошенький маленький домик на Уорвик-Лэйн. — Она продолжала обмахиваться журналом вместо веера. — Ох, от этого солнца в доме такая жара! Я поблагодарю Бога, когда наступает осень, вот что я вам скажу! В этот год я не буду иметь ничего против молний. Вы все так же уверены, что не хотите выпить большой стакан лимонада со льдом?
Он снова посмотрел на свои часы.
— Да, — сказал он. — Пожалуй, я не откажусь.
— Хорошо. — Она улыбнулась, встала с дивана и исчезла в задней части дома. Он услыхал, как открывается один буфет, затем другой.
Эван повернулся к камину и
За мгновение до того, как миссис Бартлетт поняла, что он здесь, Эван заметил в раскрытом буфете бутылочки и пузырьки. Все они были без этикеток и содержали иссиня-зеленые, коричневые, сероватые жидкости, вязкие на вид. В некоторых пузырьках были твердые вещества: белый порошок, что-то, похожее на увлажненный пепел, что-то еще, напоминающее обломки древесного угля. Рядом со стаканом лимонада, который она добросовестно и интенсивно размешивала, стоял пузырек со светло-желтой жидкостью. Пробка с него была снята. Миссис Бартлетт резко обернулась, ее глаза расширились. Но в следующую секунду она успокоилась. Чуть улыбаясь уголками губ, она как бы невзначай потянулась вверх и закрыла дверцу буфета.
— Я надеюсь, вы не возражаете против вкусовых добавок, — сказала она, стоя рядом с открытым пузырьком.
— Нет, совсем нет, — сказал Эван.
— Вы, должно быть, испытываете сильную жажду. Я собиралась принести вам лимонад туда. — Она снова помешала напиток, бросила в него пару кубиков из формочки со льдом и протянула Эвану. — Вот, пожалуйста. — Когда он взял стакан, она прошла мимо него обратно в гостиную; он последовал за ней, думая, что за дьявольскую субстанцию она намешала туда. Теперь он больше не мог верить никому из них, никому. Может быть, эта старая доброжелательная женщина была настоящим аптекарем в Вифаниином Грехе и готовила прямо на этой кухне с самоклеящимися обоями странные и древние эликсиры? Что она стряпает? Составы, придающие силу? Сонное зелье? Афродиции — любовные смеси? Лекарственные средства, унаследованные из культуры Амазонок, жидкости, выпаренные из черных, как ночь, кореньев или из мозга человеческих костей? И если он выпьет этот настой, что с ним будет? Напиток ослабит его? Усыпит? Или просто подействует на его мозг, убирая из него желание защищаться, когда они наконец придут за ним?
В комнате она снова уселась на диван, улыбнулась и стала обмахиваться журналом, ожидая, когда же он выпьет лимонад. По ее глазам было невозможно понять, знает ли она, что он все видел.
— Жарко, — сказала она. Вот и все, просто «жарко».
На улице послышалось дребезжание старых тормозов. Снова выглянув из окна, Эван увидел разбитый грузовик Нили Эймса, разворачивающий к дому. Что ж, — сказал он, отставляя в сторону стакан лимонада. — Кажется, приехал мистер
— Он войдет через задний ход, — тихо сказала женщина. — Там есть лестница, которая ведет в его комнату. — Ее глаза блеснули, она перевела взгляд с него на стакан и обратно.
— Спасибо, миссис Бартлетт, — сказал Эван на выходе. — Я высоко ценю ваше гостеприимство.
— Конечно, мистер Рейд. — Женщина встала, поморщилась от боли в ногах и подошла к нему поближе. — Пожалуйста, приходите и посидите со мной как-нибудь еще, хорошо?
— Хорошо, — сказал он и, перешагнув через порог, пошел по направлению к грузовичку-пикапу. Эймс, в промокшей от пота футболке и с обгоревшим на солнце лицом, выбрался из кабины, оглянулся, увидел Эвана и, вытирая следы машинного масла из газонокосилки со своих рук промасленной грязной тряпкой, сказал:
— Добрый вечер. — Под его глазами были темные круги, щеки исхудали и ввалились. Он растирал свое сведенное судорогой правое плечо. — Что вы здесь делаете?
— Жду тебя, — сказал Эван. Он обернулся к дому. Занавеска на окне едва заметно колыхалась. — Мне кое в чем нужна твоя помощь.
— Моя помощь? — он снял очки и протер стекла сухой частью своей рубашки. — Что надо сделать?
— Почему бы нам не пройти к тебе в комнату? Это было бы лучше. — Эван показал на заднюю часть дома.
— Извините за беспорядок, — сказал Нили, когда они поднялись наверх. — Просто отбросьте эту проклятую одежонку со стула и садитесь. Хотите пива? Очень жаль, но оно будет тепловатым.
— Нет, спасибо. — Эван засмеялся.
Нили пожал плечами, вытащил последнюю оставшуюся банку пива «Шлитц» из картонной коробки на ночном столике и открыл ее. Выпив ее, он закрыл глаза, уселся в кресло и закинул ноги на кровать.
— Господи, Иисус Христос Пресвятой, я сжег сегодня там всю свою задницу. Господь Всемогущий! — Он снова отхлебнул пиво из банки.
Эван окинул взглядом комнату. У стены стоял чехол с гитарой; на столе лежали тексты песен, записанные на клочках бумаги; на полу лежал пустой раскрытый чемодан.
— Итак, — сказал Нили. — Что я могу для вас сделать?
— Эта дверь заперта? — Эван показал на нее.
— Да, — он вопросительно поглядел на Эвана. — А зачем?
Эван наклонился вперед, наблюдая за выражением лица Нили.
— Эти зубы, которые ты мне показал, все еще у тебя? Те, которые ты подобрал на свалке?
— Нет. Я их выбросил.
— Ты когда-нибудь рассказывал о них шерифу?
— Собирался. Но решил, что он только выставит меня дураком. Кроме того, я стал думать, что, может быть, для них имеется какое-нибудь разумное объяснение. Может быть, они появились из мусорной корзины какого-нибудь зубного врача; дьявольщина, может быть кто-нибудь разбил себе челюсть и выплюнул зубы. Мне это теперь все равно.
— Это все дерьмо собачье, — сказал Эван. — Ты веришь всему этому не больше чем я. — Он взглянул на чемодан. — Ты планируешь уехать отсюда?
Нили отпил из банки, смял ее и забросил в мусорное ведро.
— Завтра утром, — сказал он. — Сегодня вечером я улажу дела с миссис Бартлетт.
— Она уже знает об этом?
Он покачал головой.
— Как насчет Вайсингера?
— К черту этого ублюдка, — огрызнулся Нили. — Этот сукин сын не принес мне ничего кроме горя, с тех пор как я здесь. Сегодня был день зарплаты. — Он похлопал по своему заднему карману. — Это позволит мне уехать далеко от Вифанииного Греха.