Грех, который не будет прощен. О самоубийстве с христианской точки зрения

Попов Евгений Анатольевич

Вопрос: Как судит самоубийцу Церковь?

Ответ: "О таковом не подобает быти приношение", т.е. не должно быть поминовения, говорится в правилах церковных. Если его родственники и будут уверять священника, что он поднял на себя руки в сумасшествии: священник должен "со всяким тщанием испытывати", справедливо ли это уверение. Иначе священник сам подпадает осуждению. В номоканоне при большом требнике сказано: "аще убиет сам себе человек, ни поют над ним, ниже поминают его". Да и одно то обстоятельство, что он перешел в загробную жизнь без примирения с Церковью, что умер, ни исповедавшись и ни причастившись Святых Тайн, уже составляет достаточное основание для того, чтоб отказать ему в отпевании и поминовении. Но Церковь примет в свои материнские объятия тех из самых намеренных самоубийц, кто, не успев вдруг лишить себя жизни, одумается и прибегнет чрез нее ко Христу, искупителю грешников. Она удостоит этого человека всех Таинств, которых удостаиваются прочие в смертельных болезнях: исповеди, приобщения и елеопомазания.

В отношении же к самоубийцам, которые совсем отреклись от Церкви, и ей остается одно: отречься от них.

Вопрос: Как можно оказаться виновным в чьем-либо самоубийстве?

Ответ: Тяжелая ответственность пред Богом за самоубийцу падает на тех, которые видели его в состоянии отчаяния, и ничем не помогли ему: ни деньгами, ни советом, ни защитой. Так поступили первосвященники иудейские с предателем Иудой. Когда предатель, мучимый совестью, обратился к ним, чтоб найти у них помощь, они бессердечно ответили ему презрением.

Пусть иной человек, выражающий в отчаянии угрозу убить себя, и не возбуждает к себе сострадания, потому что сделался уже противен всем. Любовь христианская не дозволяет нам отступаться и от самых отчаянных людей, которые притом желают, чтоб мы "не вмешивались в их жизнь". Кто может сказать, наверное, что наши усилия помочь им, не увенчаются, в конце концов, успехом?

В значительной степени принимают на себя вину чужого самоубийства те люди, которые оправдывают самоубийц и называют их героями, относят к их самоубийству благородные побуждения или же говорят о ком-либо из них: "Иначе ему (в том положении, каким самоубийца был застигнут) и нельзя было поступить..." В особенности самоубийства усиливались (как знаем из истории), когда их принимали под свою защиту наука и законодательство. Для примера можно привести древнюю языческую философию и законоположения некоторых нынешних государств. Да, чем снисходительнее древние философы начинали смотреть на самоубийства, тем более число их увеличивалось. Наконец, надо щадить от испуга, угроз и других потрясений людей с неустойчивой психикой, пугливых, эмоционально подвижных, чтобы какой-либо жестокостью не толкнуть их к преступной мысли о самоубийстве.

Вопрос: Итак, почему же все возрастает теперь число самоубийств?

Ответ: Самоубийства имеют силу духовной нравственной заразы: иногда в одном и том же месте подряд повторяется несколько покушений на самоубийство, подобно тому, как в больничной палате истерических женщин стоит только одной закричать, и все будут повторять то же. Кроме того, все чаще в современной жизни мы лишаем себя спокойствия духа и, так сказать, отравляем свое существование крайнею озабоченностью внешним благосостоянием, и отсюда - паникой. Мы боимся ныне всевозможных бедствий. Есть такие, которые приходят в дрожь от каждой грозы, от каждой пожарной тревоги, от каждого малого стука ночью, так что и не спят. Другие напрасно подозревают в себе болезнь, от которой будто бы будет им мгновенная смерть; некоторые, находясь в многолюдном собрании, каждый раз представляют себе, что вот тут случится пожар или обрушится потолок, а в безлюдном месте опять боятся остаться одни, не смеют и пройти безлюдным местом. А как много ныне таких, которые при малейшем поводе выходят из себя, чуть не болеют, если не исполняется какое-нибудь их желание! Пугливость и нетерпеливость этого рода овладевают ныне даже целыми массами людей вроде какой-то эпидемии. Что же за причины чрезмерной боязливости нашей, и пред частыми и общими какими-либо бедами? Это именно - возбужденное состояние во всех, крайняя напряженность нервов, нервная слабость, а главное - упадок веры и страха Божия, и отсюда отсутствие преданности воле Божией. Так и возрастает ныне число душевнобольных, которые все в высшей степени нервны, и овладевает многими отчаяние до самоубийства.