Грехи и молитвы
Шрифт:
– Астарот, услышь меня.
Не было всполохов огня, вспышек света и запаха сера. На секунду Уильяму почудилось, будто вся комната погрузилась во тьму, а затем он услышал за спиной холодный голос.
– Я слышу и слушаю тебя.
«Что я делаю», пронеслась в голове священника мысль, но он задавил ее, как назойливое насекомое.
– Астарот, князь Ада, я прошу тебя – верни жизнь моему новорожденному сыну,– произнес Уильям, глядя на тело ребенка на руках матери.– Я отдам тебе свою душу, но верни Томасу жизнь.
– Интересно,– Уильям не видел, но почувствовал, как ледяная тень пронеслась по комнате.– Мальчик еще жив. Ему осталось буквально две-три минуты, может быть, пять, но он цепляется за жизнь… Какой упрямый! Весь в отца. Но вот что я скажу тебе, священник…
Тень отделилась от кровати и нависла над Уильямом. Ему показалось, что перед ним два огромных зияющих колодца, а за ними – бесконечная пустота.
– Он все равно не жилец. Твой ребенок родился смертельно больным. Даже я не способен исцелить его – а жаль. Твоя душа была бы занятным подарком.
Голос начал рассеиваться, будто его обладатель понемногу растворялся. Тогда Уильям крикнул:
– Погоди! Вселись в него!
– Что?!– теперь голос не шептал вкрадчиво и сухо, но грохотал в порыве истинного изумления.
– Твоя сила будет поддерживать в его теле жизнь, ведь так? – Уильяма трясло, и кровь из прокушенной ладони все капала и капала на нарисованную звезду.– Просто… не подавляй его. Сосуществуй с ним. Позволь ему жить.
– Хм,– тень заколыхалась черным саваном.– Жить в мире людей и наблюдать их пороки и отчаяние? Питаться их страхами и надеждой? И при этом получить в обмен твою душу? Что ж, Уильям Эккер… Сделка принята!
Тень пролетела стрелой через тело Уильяма, а затем так же стремительно вонзилась в тело новорожденного Томаса. Еще пару секунд Уильям неподвижно стоял на коленях, а затем рухнул, и его остекленевшие глаза все так же смотрели на сына. В ту секунду, когда труп мужчины коснулся пола, звезда на полу вспыхнула и исчезла, а Томас истошно завопил. Сделка состоялась. Томас стал одержим одним из величайших князей Ада.
***
– Он любил меня,– сказал Томас, расправляя скатерть на алтаре. – И меня, и маму. А помнишь, что ты сказал мне тогда, перед экзорцизмом Катерины?
«Что ты не сможешь жить, если меня изгонят из твоего тела».
– Верно. Я помню, как я тогда испугался. Я думал, что схожу с ума, что еще секунда – и мое тело откажется мне повиноваться. Но почему ты решил вмешаться? Почему ты помогаешь мне?
Этот вопрос Томас хранил в себе с тех пор, как осознал, кем является его таинственный воображаемый друг. Узнав правду, Томас впал в истерику и даже заболел: мать винила во всем лихорадку, и ей даже в голову не могло прийти, что горячка у сына была вызвана нервным потрясением.
«Потому что могу». На Томаса накатила такая волна раздражения, что он еле устоял на ногах. «Когда ты думаешь выходить в Ареццо?»
– На рассвете. Я пошлю кого-нибудь к отцу Симону в соседний город и попрошу его приглядеть за приходом, пока меня не будет. Надеюсь, мы не слишком задержимся.
«Хорошо, если ты вообще вернешься домой».
– Что ты имеешь в виду? – пальцы священника стали неприятно холодными, несмотря на августовский жар и духоту.
«Кто-то вселился в тело ребенка и заставил его убить кровных родственников, а после принести собственное сердце в жертву. Разве это похоже на случаи, с которыми мы сталкивались раньше? Разве обычному демону нужно заходить так далеко? Думай, мальчик, думай».
– Ритуальное убийство,– Томасу показалось, что в церкви стало темнее.
«Не так уж плохо для сына Уильяма. А теперь ответь вот на какой вопрос: кто в иерархии демонов прибегнет к ритуальным убийствам, чтобы набрать силу?»
– Высшие чины,– слова слетали с губ, словно юноша читал учебник.
«Я сам никогда к ним не прибегал. Следовательно, велика вероятность, что это кто-то выше меня. Архигерцог. Сам Белиал. Я не могу сказать».
– Viri civitatis illius filii Belial id est absque iugo 12 , – Томас вспомнил слова из Библии. – Неужели это правда может быть он?
12
Жители города того, дети Белиала, то есть, без ярма (Суд. 19:22, Вульгата)
«Я не знаю», Астарот становился все более раздраженным. «И не узнаю, пока лично с ним не встречусь. Хочу ли я этой встречи? Другой вопрос. Я могу управлять твоим телом и заставить тебя пойти на что угодно, только бы не идти в Ареццо. И не забывай, что мой контракт подразумевает поддерживать в тебе жизнь – сложновато будет это делать, если тобой заинтересуется Принц Ада. Но ты ведь найдешь способ поступить наперекор, правда?
Я слишком хорошо тебя знаю, Томас Эккер, потому что твоя плоть – моя. Твой разум – мой. Я предугадываю каждую твою мысль и желание. Я сосуществую с твоей душой и каждый год наблюдаю, как она крепнет и становится сильнее. И я также знаю все твои тайные желания – я знаю, о чем ты подумал на мгновение, когда смотрел на ту девочку, Эмму, как она лежала на кровати».
– Tace 13 ! – Томас крикнул так громко, что эхо его голоса испуганной птицей забилось о стены церкви.– Я не отрицаю своих мыслей и несу за них ответственность, потому что я – человек, и у меня есть инстинкты. Но умение их подавлять и делает меня человеком, а не животным. Я не отказываюсь от своих мыслей, но ты не можешь попрекать меня ими, потому что я одержал над ними власть. И я пойду в Ареццо, и ты направишься со мной и будешь помогать мне выжить любой ценой. Ты слышишь меня?
13
Замолчи! (лат.)
«Какая пламенная речь», обруч, сжавшийся на висках Томаса, чуть ослаб. «Я буду сопровождать тебя в Ареццо согласно соглашению. Но запомни, мальчик: я не твой отец. Я не отдам свою жизнь за твою. И если над твоей головой зависнет топор, я буду первым, кто толкнет тебя под него».
– Как великодушно,– фыркнул Томас.– Постараюсь не попадать под топор.
«Ты можешь не знать про него, пока он не опустится на твою шею, мальчик».
– Скажи, – Томас пропустил замечание мимо ушей.– А почему Ватикан ничего не делает?