Грешник
Шрифт:
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ
СИН
Я остаюсь на месте, не закончив разговор со стоящим посреди гостиной Николасом.
— Почему ты обманом заставил ее выйти за тебя замуж? — спрашивает он, и в его голосе нет злости, как у любого заботливого отца.
Я свирепо смотрю на него, но не отвечаю. Посмотрим, как ему понравится молчание.
— Истон, не всегда все так, как кажется. Особенно с Лордами, — защищается Николас, объясняя, почему не отвечает на мои вопросы.
— Думаешь, я этого не знаю? — грубо усмехаюсь я.
Мы не должны задавать им вопросы. Вообще. Мы получаем задания, выполняем приказы, а затем двигаемся дальше.
— Они проверят ее, — продолжает он. — Леди должна пройти инициацию.
— Ее уже проверили, — сообщаю я ему. — Она прошла.
Николас склоняет голову, качая ею, как будто не может поверить в то, что сейчас происходит. Но он не утруждает себя вопросом, что ей пришлось сделать, чтобы стать моей женой.
У меня начинает звонить телефон, и я достаю его из заднего кармана. Увидев, что это Ченс, я нажимаю «ответить» и подхожу к панорамным окнам.
— Да?
— Свадьба отменена. Но хочу предупредить тебя, что Линк и Лора не в восторге.
— Конечно, они не в восторге. Они считают, что ты был для нее единственным вариантом.
— Да, но я просто хотел, чтобы ты знал.
Я вижу, что он все еще злится на меня. Надеюсь, Ченс понимает, что мне плевать на то, что он думает о ситуации с моей женой.
— Спасибо, — сухо говорю я и вешаю трубку.
Обернувшись, я вижу, что Николас стоит у дивана, держа в руке фотографию.
Засунув мобильник в задний карман, я засовываю туда же руку и понимаю, что он держит фотографию Элли, которую я нашел в коробке в кабинете отца. Я бросаюсь к нему и выхватываю фотографию из его рук. Должно быть, она выскользнула, когда я вынимал телефон. Я всегда держал фото при себе, не желая, чтобы Элли его нашла.
Николас смотрит на меня.
— Какого хрена это у тебя? — говорит он, подозрительно сузив глаза.
— Я нашел ее, — уклончиво отвечаю я.
Если он не собирается давать мне всю необходимую информацию, зачем это делать мне? Я до сих пор не уверен на сто процентов, как он оказался в «Бойне». Насколько я знаю, это было какое-то задание Лордов, и о нем «забыли». Такое уже случалось. Уверен, что в будущем это случится со многими другими. Конечно, есть и еще один вариант — братья Пик освободили его только для того, чтобы он следил за мной и Элли. Им я точно не доверяю.
Николас проводит рукой по лицу, а потом смотрит на меня.
— Мне нужно кое-куда съездить. Ты отвезешь меня?
Я замолкаю, мысль о том, чтобы отвезти его куда-нибудь, усиливает мои подозрения. Куда, черт возьми, ему могло понадобиться? Он мертв уже девять лет. Но любопытство берет верх. Мне нужны ответы. Может, так мне удастся что-то разузнать.
— Конечно.
— Дай мне десять минут. Позови Элли, она тоже должна поехать с нами.
При этих словах я расправляю плечи. Открываю рот, чтобы сказать ему «нет». Что он не будет говорить мне, что ей нужно делать. Николас ее не знает. Но, возможно, он прав. Ей нужно поехать с нами. Быть со мной. Ченс отменил свадьбу. Не удивлюсь, если в ближайший час здесь появится Линк и потребует рассказать, что такого она сделала, что Ченс больше ее не хочет. В конце концов, у них был уговор, что он получит ее в брачную ночь.
Наконец, я киваю. Со мной она в большей безопасности, чем здесь одна.
— Десять минут.
ЭЛЛИНГТОН
Син ведет машину, я сижу на заднем сиденье, а отец на пассажирском. Он сказал, что ему нужно куда-то ехать, и мне дали десять минут, чтобы одеться и сесть в автомобиль. Определенно, они не ладят.
Мы едем в машине уже больше тридцати минут, а Син с Николасом не сказали друг другу ни слова.
— Дальше направо, вот здесь, за углом, — наконец говорит мой отец, указывая на лобовое стекло.
Я смотрю на Сина, который небрежно положил запястье на руль. Он расслабленно сидит на сиденье, но по его напряженной челюсти я могу сказать, что он недоволен. Не знаю точно, что они наговорили друг другу после того, как я покинула гостиную, но это явно не было дружеской беседой. А может, Син злится на меня, что меня нисколько не волнует. Если кто и должен злиться, так это я.
— Вот здесь, — снова говорит отец, указывая на то, что напоминает подъездную дорожку.
Син притормаживает машину и поворачивает. Мы выезжаем на гравийную дорогу, по обе стороны заросшую травой. Местами она пробивается сквозь гравий.
Впереди виднеется дом. Он великолепен, или, по крайней мере, когда-то был таким. Одноэтажный, спереди только стеклянные окна, обшит черным сайдингом. Видно, что он старый. Давно забытые клумбы перед домом, оставленные умирать и заросшие сорняками.
Отец поворачивается и смотрит на меня.
— Тебе это знакомо?
Я хмурюсь из-за его странного вопроса, но первым заговаривает Син.
— Какого хрена это должно быть ей знакомо?
Мой отец продолжает смотреть на меня, игнорируя Сина, пока тот останавливает машину перед домом. Я качаю головой, зная, что он ждет от меня ответа.
— Нет.
— Николас, — рычит Син, выходя из машины и захлопывая дверь со стороны водителя.
Я вылезаю с заднего сиденья, а отец выдвигает для меня переднее.
— Просто любопытно, — неопределенно отвечает он.
Я хмурюсь, так как мне это не нравится. Я всегда представляла, каково это — иметь отца. Но до этого я думала, что он покончил с собой. Сейчас отец другой. Я вижу это по тому, как он ходит, как ведет себя. Я не вижу в этом ничего хорошего.
Мы поднимаемся по трем каменным ступеням, и отец наклоняется, поднимая некогда черный цветочный горшок, но со временем солнце окрасило его в уродливый серый цвет. Он достает ключ и отпирает входную дверь.
Дверь скрипит, и мы входим. В доме пахнет плесенью и затхлостью. Как будто он стоял заброшенным уже много лет. На самом деле это печально. Держу пари, когда-то он был просто великолепен.
— Последний шанс, Николас. Какого хрена мы здесь делаем? — требует Син.
Он встает передо мной, и мой взгляд опускается на его рубашку, я вижу очертания его засунутого за пояс джинсов пистолета.
У меня вспыхивают щеки, я вспоминаю, что Син делал со мной, когда был человеком в маске, которого я хотела преследовать до конца жизни. Теперь он мой муж. Забавно, что мечты сбываются так, как ты и представить себе не можешь. Жаль, что теперь мне хочется долбануть его по лицу.