Грешник
Шрифт:
— Открывай шире, — приказывает Син, и Корбин опускает раскаленную цепь на голову Маркуса и разжимает ему рот, успешно помещая ее между зубами.
Я начинаю плакать, кричать, просить прощения, но никто не слышит. Из-за криков Маркуса и закрывающей мне рот руки Джейса ничего не слышно.
Син подходит к столу и берет стул. Он поднимает его и ставит перед Маркусом задом наперед. Он садится верхом на сиденье и кладет руки на спинку стула.
— Ты трогал мою девочку, и это недопустимо.
Маркус все еще корчится в кресле, из уголка его рта уже течет слюна.
Син подносит паяльную лампу к свисающей с подлокотника правой руке Маркуса.
Я кричу в ладонь Джейса, чтобы меня простили, но никто не слышит, так как она все еще закрывает мне рот. Маркус сплевывает через цепь. От запаха горелой плоти у меня начинается рвотный рефлекс.
Син убирает паяльную лампу, и Маркус опускается в кресло, его джинсы темнеют, так как он обмочился. Син осматривает его рот.
— Сломал пару зубов, кусая этот металл, да? Вот сучка.
Я вижу смешанную со слюной кровь, которая теперь стекает на его и без того окровавленную рубашку.
— Посмотри на нее, — указывает на меня Син.
Когда Маркус не предпринимает никаких попыток это сделать, Син вскакивает со стула, хватает Маркуса за лицо и поворачивает его вправо, чтобы он посмотрел на меня.
— Посмотри на нее. Она не никто.
Син с гордой улыбкой на лице наблюдает, как из моих глаз текут слезы, и мое тело сотрясают рыдания.
— Она моя. И это делает ее самым важным человеком на свете. Понимаешь?
Маркус всхлипывает и изо всех сил кивает головой, а это не так уж много, учитывая, что Корбин тянет за цепь, а Син держит его лицо. Он отпускает его.
Затем опускается на колени перед Маркусом, протягивая паяльную лампу к его последней здоровой руке. Маркус откидывает голову назад, всхлипывая. Его покрытая кровью грудь вздымается.
— Я видел, как ты скользнул ей под юбку, где стал ласкать пальцами ее пизду. Мою пизду. Это нужно убрать.
Маркус всхлипывает, и Син прижимает лампу к его плоти. Все тело Маркуса напрягается, на шее выступают вены. Его кожа красная, словно он горит изнутри.
Я кричу во всю мощь своих легких. Слезы и сопли стекают по моему лицу на руку Джейса, но он удерживает меня на месте.
Син останавливается, и тело Маркуса обвисает в кресле. Он смотрит на нас.
— Отпусти ее.
Джейс отступает назад, отпуская меня. Я отрываюсь от острова и делаю шаг к Сину, но падаю на колени. Они онемели. Кровь застыла в жилах от того, как сильно Джейс прижал меня.
— Прости, — говорю я сквозь рыдания. — Прости меня.
Син выключает паяльную лампу и ставит ее на стойку. Затем подходит ко мне. Опустившись на колени, он кладет предплечье на бедро.
— Это моя девочка, — наклонившись, Син нежно прижимается губами к моему лбу. — Такой хороший маленький демон.
Я закрываю лицо руками и чувствую, как он поднимает меня.
— Уберите этот беспорядок, — рявкает он, а затем выносит меня из дома.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
СИН
Я стою в изножье нашей кровати. Элли отключилась. Я привез ее домой, вымыл, и она отключилась еще до того, как ее голова коснулась подушки.
Мы с ней очень похожи, если вдуматься. Лордов обучают, холят и манипулируют ими. Можно посадить пятьдесят обычных мужчин в комнату с сотней Лордов, и они смогут вычислить каждого из нас. Даже если они не знали о существовании нашего тайного общества. Почему? Потому что нас воспитывают одинаково. Нас заставляют думать определенным образом. Мы должны быть собственниками, доминантами и пиздецки мерзкими. Смерть для нас ничего не значит.
Джеймс воспользовался полученным от Лордов опытом и применил его к Эллингтон. То, где я провел три года безбрачия для посвящения. Он и ее подверг трехлетней инициации. Она слушала, как взрослые люди рассказывают о своих фетишах и извращениях. Ее тело жаждало этого, но ей не давали разрядки.
Злюсь ли я из-за того, что она добровольно ушла из «Блэкаута» с Маркусом? Безусловно. Могу ли я винить ее за это? Нет.
Я — четвертый мужчина, с которым она была. Но что, если бы Элли не застала меня в ту ночь на вечеринке за убийством Джеймса? Что, если бы она не увидела, как я в маске спас ее? Я бы не имел ее те два года. Она бы проложила себе дорогу в колледже. Мужчина за мужчиной. Член за членом. Я должен был держать ее на расстоянии, но в то же время удовлетворять.
Никто не знает, как это было чертовски трудно. Это было похоже на то, как если бы перед голодным человеком висел кусок мяса.
Элли нуждается в постоянном напоминании о том, что она чья-то. Что она кому-то принадлежит. Иначе она чувствует себя потерянной. Как ребенок, который бродит по улицам в поисках своих родителей, которым на него насрать.
У меня в кармане начинает вибрировать телефон, и я достаю его. Когда я вижу, кто это, морщу брови. Выйдя из спальни, я отвечаю.
— Алло?
— Мой кабинет. Двадцать минут, — огрызается он и кладет трубку.
Убирая телефон в карман, я возвращаюсь в спальню и целую ее в лоб, натягивая одеяло ей до шеи.
— Сладких снов, маленький демон. Я скоро вернусь.
_______________
Я вхожу через черный ход и поднимаюсь на лифте на третий этаж. Выйдя, я стучу в дверь.
— Открыто, — отзывается он.
Я вхожу и вижу Тайсона Кроуфорда, прислонившегося к столу в «Блэкауте». Сейчас семь утра, и он одет в черные слаксы и такую же рубашку на пуговицах с закатанными рукавами. Сильно сомневаюсь, что этот человек спал, как и я.
— Ты хотел меня видеть?
— Садись, — он указывает на диван справа от себя.