Грешники
Шрифт:
Я так волновалась перед приходом сюда, что даже не подумала их снять.
– Да, - подняла глаза и встретила его взгляд, испытующий, внимательный. – Я замужем. Это что-то меняет?
Спросила и отодвинула рюмку.
Посмотрела на прозрачные капли алкоголя, что выплеснулись на стойку и вспомнила Свету, ее указания.
Соседская девчонка-мажорка, которой родители купили дом, лишь бы сплавить любимую дочку подальше.
– Нет, это ничего не меняет, - голос Саввы ровный, спокойный, заставил меня вскинуть взгляд. Рюмка проехала по
Приказ краткий, он рубанул им, топором будто и уставился на меня.
В его глазах не требование – больше, это сродни принуждению, на секунду ощутила себя закованной в кандалы перед казнью.
– То есть ты женат, - взяла рюмку и посмотрела на его кольцо, поблескивающее в свете лучей солнца, что падают из окна. Представила изумленное лицо подруги, когда я расскажу ей о поведении мужа и сощурилась. – Почему тогда приглашаешь посторонних девушек в дом?
– Я не приглашал.
Он плеснул текилу в свою стопку и поднял ее на уровень глаз, сквозь стекло уставился на меня, и я поежилась. У него ведь даже взгляд такой – хмельной и стеклянный, кажется, разобьется вот-вот – и все осколки в меня.
– Это тебе нужна соль, соседка, - он одним резким движением, будто муху прихлопнул, опрокинул солонку – она брякнулась с оглушительным звоном и белые крупинки разлетелись по столешнице. – Нужна соль – бери, Злата.
Не смогла взгляда оторвать от усеявшей стойку белой крупы и, как завороженная, продолжала слушать его негромкий голос.
– Света с детства была в меня влюблена. Ее старшая сестра вышла замуж за моего брата, наши семьи дружат так крепко, железо и то – не такое прочное. Это удобно, соседка Злата, - он усмехнулся.
– Жениться на человеке, материальное положение которого равно твоему. Бери соль.
Переход от рассказала к приказу оказался таким резким, что я невольно потянула руку к солонке.
Савва молниеносно перехватил мою руку и сжал.
– Но видишь в чем дело , - его голос стал ледяным настолько, что по коже, словно от холода, побежали мурашки. – Это отец моей жены всего добился. Не она. Как думаешь. Самой стараться в этой жизни не надо?
Машинально вспомнила лекции, которые подруга часто прогуливала, и внутри согласилась со всем, что сейчас говорит ее муж, я тоже самое говорила ей всегда.
За это меня и полюбил Кирилл – за мое упорство и желание прыгнуть выше головы.
Но я рассуждала с позиции дочери алкоголика, а не золотой девочки, что с детства купается в любых игрушках, которые захочет.
– Стараться надо, - попыталась вырвать руку из цепкой хватки Саввы. Он сжал мои пальцы сильнее, и я выдохнула. – Отпусти.
– Отпущу, - пообещал он, продолжая смотреть мне в глаза потемневшим, горящим взглядом.
– Мне больно.
Он вдруг поднялся и опустил ладонь на мою макушку, сжал волосы у корней, надавил, почти ткнув лицом в стойку, в рассыпанную соль.
– Хочешь, чтобы отпустил тебя? Но ты сама пришла. Ты у меня в гостях. И теперь решаю я. Слижи соль отсюда, Злата. А дальше посмотрим.
Глава 7
Пугаться надо было раньше, когда дверь открыть не могла. Или когда увидела окна без ручек. Когда мне предлагали облизать похожую на член вазу.
А сейчас, сейчас - это он меня запугивает.
Перед глазами соль, и в памяти его взгляд, так не смотрят на людей, когда шутят.
Как Света могла убедить меня, что он просто прикалывается?
– Перестань!
– дернулась и проехалась лицом по стойке.
– Что ты делаешь! Я отцу все расскажу, а он у меня...- вслепую шлепнула его ладонью, - да у меня муж, он...
Хватка на моих волосах вдруг ослабла. Не ожидая этого, я с силой вывернулась и вместе с барным стулом с грохотом бухнулась на пол.
Ударилась коленкой. И сжала зубы, чтобы не вскрикнуть. Спихнула с себя стул. И встретилась глазами с Саввой.
Он лениво перегнулся через стойку. И смотрит, как я валяюсь тут на полу. И на мое задравшееся почти до талии платье.
– Помочь подняться, соседка?
– хрипловато предложил он и исчез, скрипнул его стул.
Торопливо дернула платье по бедрам и перевернулась, оперлась на ушибленное колено, поднимаясь. И все таки вскрикнула от боли.
– Ударилась, Злата?
– его голос зазвучал позади, вкрадчивый, обманчиво мягкий, так ласково с дикими животными разговаривают на охоте, перед тем, как выстрелить. Теплые руки легли на мои бедра, и по телу убойным разрядом пронесся ток.
– Извини, - голос Саввы забрался под кожу.
– Не думал, что ты упадешь. Я пошутил, соседка. Можешь ничего не облизывать. Точно не хочешь?
Он рывком, за бедра, поставил меня на ноги и развернул к себе.
Я знаю, что такое мужские руки, но ни разу еще, от прикосновений Кирилла не дрожала так странно. Оттолкнула от его от себя и отступила.
– Мне пора, - сказала тихо, но твердо. Откашлялась и повысила голос.
– Там что-то с дверью. Щеколда...
– Она заедает, - Савва кивнул. Поднял стул, задвинул его под стойку. Глянул на разлитую текилу и усмехнулся.
– Уверена, что больше не будешь?
Он медленно провел по лужице большим пальцем. Протянул руку мне. И я уставилась, на каплю текилы, что стекает по влажной подушечке к фаланге.
Озадаченно моргнула.
Он поднес руку к моим губам и мазнул по ним пальцем.
– Я же сказала, - это касание меня обожгло, я от огня попятилась и быстро слизнула сладковато-горькую каплю спиртного.
– Я хочу уйти.
– Без соли?
– в его взгляде и намека на шутку нет, вопрос звучит серьезно, словно без соли из этого дома уйти невозможно.
– А как же пирог?
– Ты все равно не будешь, - отмахнулась, знаю я таких, как он. Даже Кирилл, мой муж - и тот не ест мою стряпню. А этот эксцентричный сосед и тем более не станет.
– Ты откроешь мне дверь?