Грешные игры джентльмена
Шрифт:
– А что, если так оно и есть?
– Ничего, – пожал плечами Девон. Он никогда первым не затевал споров. – Просто я заметил, что ты, кажется, не в духе. Что-нибудь случилось? Это касается каким-то образом Элоизы Гудвин?
– Прекрати! – На лице Дрейка появилась гримаса раздражения.
– Что прекратить? – не унимался Девон.
– Прекрати злить меня, что ты ко мне пристаешь?
– Да вовсе я тебя не злю и не думаю к тебе приставать, – промолвил Девон. – Я просто спросил тебя об этой женщине. Чем это я так тебя
Дрейк отвел глаза в сторону.
– Твой вопрос разозлил меня, вот и все, – сказал он.
Слова Дрейка заинтриговали Девона.
– Ну и ну! – протянул он. – Я все время задаю тебе разные вопросы, но никогда ни один из них не раздражал тебя. Во всяком случае, до такой степени. Ты всегда делал вид, что тебе все равно. Если только… – В его взоре мелькнула понимающая усмешка. – Если только…
– Если только что, идиот? – перебил его Дрейк, прислоняясь к перилам.
Девон приосанился.
– Да ничего, – вымолвил он. – Ничего!
Лицо Дрейка потемнело.
– Нет, ты уж ответь, что ты имеешь в виду? – потребовал он.
– Ну-у… – Опустив глаза на свои сапоги, Девон пробормотал: – Я имею в виду, что тебя это слишком волнует.
Дрейк наградил брата долгим уничтожающим взглядом.
– Что меня слишком волнует?
– Не что, а кто, – едва слышно произнес Девон.
– Так ты предполагаешь… – Оттолкнувшись спиной от перил, Дрейк стал наступать на Девона, прожигая его взглядом, а тот старательно избегал смотреть на него. – Бога молю о том, чтобы ты не предполагал того, что, кажется мне, ты предполагаешь.
Девон наконец-то поднял глаза на Дрейка.
– Вообще-то я ничего не предполагаю, – сказал он. – Мне и в голову не приходит, что тебя может волновать предмет нашего разговора.
Глаза Дрейка запылали, как горящие угли.
– А предмет нашего разговора – это?..
– Мне кажется, – промолвил Девон, отважно взглянув Дрейку в глаза, – что предметом нашего разговора может быть та самая женщина, которую ты мне сегодня представил.
– Это не так, – быстро проговорил Дрейк.
– Что не так? – улыбнулся Девон. – То, что она составляет предмет нашего разговора, или то, что она тебя интересует?
Дрейк приложил ладонь к глазам.
– Считаю до пяти, – сказал он. – Если на счет «пять» я открою глаза и увижу, что ты стоишь там, где стоял, я спущу тебя с лестницы.
Дрейк громко сосчитал до пяти. Убрав руку, он не увидел перед собой Девона. И если бы Дрейк не был в дурном расположении духа, он подумал бы, что на него напало настоящее затмение.
Спустившись вниз, Дрейк зашел в кабинет Грейсона, где, как и рассчитывал, он нашел в шкафу бутылку французского бренди. Мальчиком он часто бывал в этой комнате, рассчитывая услышать слова одобрения от своего отца. И никогда не слышал их. Ни единого доброго слова. Ни улыбки, ни похлопывания по плечу.
Дрейк всегда знал, что из всех детей он у отца самый нелюбимый. С братьями он часто дрался, и у него вечно были неприятности из-за этих драк или непослушания. Он все еще помнил, как однажды, после особенно позорного нагоняя от отца, мать прошептала ему на ухо:
– Он наказывает тебя, потому что вы очень похожи. Отец всю жизнь борется со своими собственными демонами. И мне кажется, что он пытается изгнать их из тебя.
«У него ничего не получилось, – подумал Дрейк. – Демоны уцелели».
Его отец, Ройден Боскасл, был страстным и угрюмым, он защищал и тиранил одновременно. До этого дня Дрейку казалось, что он так и не узнал этого человека и понимал его не больше, чем понимал самого себя. Но они были действительно очень похожи. Все родные утверждали это. Не слишком обнадеживающая мысль.
Дрейк вышел из особняка Грейсона.
Он шел и думал о том, что ему следовало бы навестить Марибеллу Сент-Айвз этой ночью. Он намеревался, глядя ей в глаза, сказать, что не хочет вступать с нею в сексуальные отношения. А ведь еще совсем недавно он был готов следовать за ней куда угодно, лишь бы развеять свое депрессивное настроение. Про мысли о необходимости свидеться с Марибеллой Дрейку стало еще хуже.
Не останавливаясь, он дошел до дома на Хилл-стрит. На мостовых поблескивали лужи. Мимо него, громыхая, проехала пустая карета. Он не хотел приходить сюда и, возможно, если бы в гостиной не горел свет, он бы не остановился.
Дрейк постучал в переднюю дверь дома. Он еще не подумал о том, что будет делать, если дверь откроет не Элоиза, а кто-то другой. Он даже не знал еще, как объяснит свое появление в доме в столь поздний час, и это при том, что он пообещал Элоизе подождать, пока она примет решение.
– Кто здесь? – раздался из глубины дома тихий голос.
Ее голос. Слава Богу, это Элоиза.
– Это я, – ответил он, – Дрейк.
Она отвориладверь и посмотрела Дрейку в глаза. И вновь Боскасл подумал о том, какая она необыкновенная. Элоиза даже не удивилась его приходу.
Она замерла в темноте, жемчуг поблескивал на ее шее, в руке Элоиза держала книгу.
– Что-нибудь случилось? – задумчиво спросила она.
– Я могу войти?
Элоиза огляделась по сторонам, словно не зная, что ответить. В холле за ее спиной никого не было.
– Да, – наконец кивнула она.
Боскасл прошел следом за ней в гостиную. Сбросив с себя сюртук, он посмотрел Элоизе в глаза, даже не пытаясь скрыть под вежливым разговором пылающее в нем желание. Она должна с самого начала знать, что он за человек.
Если Дрейк станет ее любовником, она должна принять его темную сторону, его переменчивый характер, – одним словом, всю ту дьявольскую смесь, которую он собой представляет.
Глава 16