Грешный
Шрифт:
Не знаю, поверила в это Алина или не поверила, честно признаюсь, в этот момент я вдруг ощутил какую-то непонятность, неправильность, не касающуюся напрямую того, о чём говорила Ирсайя, но заставляющую снова прокручивать в голове весь наш путь и пытаться понять, что не так. Что конкретно царапнуло моё подсознание в том, что случилось сегодня.
Малыш, пока мы беседовали, всё-таки умудрился забраться целиком на кровать и, мало-помалу сдвинув нас к самому изголовью, «свернулся калачиком». Не потому что просто хотел подремать с комфортом, а потому что решил воспользоваться ситуацией и получить все приятности тактильно-магического массажа в тройном объёме.
Ну, что тут
С кровати его согнали только тогда, когда рассказ о моих приключениях завершился и мы подошли к заблокированному алтарю.
— Значит, у нас теперь есть два Байаля и два медальона-пропуска? — переспросила Алина, тронув висящую на её шее зелёную пирамидку.
— Именно так, — кивнул я, тронув свою, «полученную» от Пирапалуса.
— И ты считаешь, осколки души — это именно камни Байаль?
— Другого предположить не могу. Это твой, — протянул я Алине один из камней.
— И что мне с ним делать? — взглянула она сперва на меня, затем на Ирсайю.
Королева задумалась.
— В хрониках королевства, да, наверное, и Мольфрана, упоминаний, что «Око демона» может быть пропуском в другой мир, я не находила. Поэтому… хм… как всё это действует, мы можем только догадываться…
— Не надо догадываться, — прозвучало внезапно из-за спины.
«Гр-р-рау!» — рявкнул священный зверь, разворачиваясь в коротком прыжке.
Два меча, мой и Алины, вылетели из ножен раньше, чем мы успели сообразить, что случилось. Лук королевы к этому мигу уже был натянут, на тетиве лежала стрела, и эта стрела целилась в сидящего у стены нищего. Того самого, кто когда-то привёл сюда господина Краума и «пэри» из Ривии. Кажется, его звали Вири.
— Как ты сюда попал? — качнул я клинком в его сторону.
— Стреляли, — ухмыльнулся сидящий…
Глава 31
Странный нищий сидел на полу в позе лотоса и смотрел на нас насмешливым взглядом. На меня, как и раньше, в нашу первую встречу, накатило ощущение дежавю. Он напоминал мне кого-то знакомого, но кого именно, я вспомнить не мог. Судя по сосредоточенным лицам Алины и королевы, у них была та же проблема. Они тоже пытались вспомнить, и тоже безрезультатно.
И только тхаа не собирался никого вспоминать. Негромко порыкивая, он подошёл к нищему и тщательно обнюхал его. Обнюхиваемый даже не шелохнулся.
Малыш обернулся к нам. На его морде читалось недоумение.
«Что с ним?» — не выдержал я.
Образ, отправленный зверем, меня удивил. Это была не картинка, а… букет ароматов, разложенный на множество «лепестков». В них прятались запахи джунглей Ларатны, южных степей Мольфрана, ледяных пустошей имперского севера, жарких пустынь Тилланда, топей Урочища, драаранского рынка, уютных бухточек Марки и Синей гавани… А ещё совершенно невероятные для этого мира запахи оружейной смазки и пороха. Плюс фимиамы шафрана и куркумы, про которые я стопудово знал, что ни то, ни другое здесь не растёт. Причём, последние, как мне помнится, я вдыхал в Тартусе, аккурат перед попаданием в Шаонар…
— Ты, кажется, говорил, тебя зовут Вири?
— Да, добрый господин. Говорил, — кивнул нищий.
— А, может быть, всё-таки… Абдулазиз?
Лицо собеседника расплылось в улыбке:
— Всё-таки догадался? Хвалю. Хотя, как по мне, это было нетрудно.
— Абдулазиз?! — ошарашенно проговорила Алина, опуская клинок.
— Он самый, моя дорогая. Он самый, — наклонил голову нищий, и в ту же секунду его внешность разительно изменилась. Вместо одетого в тряпьё
— Шайрихан? — удивлённо проговорила Ирсайя и, заметив мой взгляд, пояснила. — Это тот самый маг, что привёз меня в Витаград.
— Каким ты видишь его? — кивнул я на бывшего нищего.
Говорить королева не стала. Она послала мне образ, воспользовавшись сознанием тха.
Как я и предполагал, ничего общего с нашим «Абдулазизом» её «колдун» не имел.
— Бесформенный, добившийся возвышения до метаморфа? — впился я взглядом в «торговца древностями».
Тот на мгновение замер, но тут же расхохотался:
— Бесформенный? Вот уж номер, так номер! Бесформенным, а тем более метаморфом меня здесь никто ещё не называл. Ты первый.
— Может, ты ещё скажешь, что не знаешь, кто такие бесформенные?
— Знаю, мой друг. Конечно же, знаю, — старик перестал смеяться, утёр слёзы и, видимо, для успокоения перебрал пальцами чётки. — Но поскольку, я вижу, у вас возникли вопросы, то, что ж, задавайте. Но только, простите, лишь те, что вам кажутся важными. Действительно, важными. Я постараюсь ответить на них максимально развёрнуто.
— Сколько мы можем задать вам вопросов, уважаемый Абдулазиз? — уточнила Алина.
— Каждый по одному, — быстро ответил «торговец». — Ну, может быть, два, если это потребуется для… полноты понимания. Больше мне не позволено. У меня тоже имеются… ограничения свыше, и отменить их я не могу. Всякая сила не может быть безграничной, иначе тот мир, в котором она существует, эта сила сама же и уничтожит.
— Начнём, пожалуй, с меня, — шагнула вперёд Ирсайя. — Я знаю, кто была моя мать, Шайрихан. Я помню сестру. Знаю, как они обе погибли, спасибо Димиру. Но я не знаю, кто мой отец, Шайрихан. Ни имени, ни рода, ни силы.
— Ты хочешь узнать, кем он был, разноглазая Ирис? — сощурился «Абдулазиз». — Это и есть твой вопрос?
— Да. Это и есть мой вопрос, — кивнула бывшая пленница.
«Торговец» задумался. Ну, или сделал вид, что задумался.
Отвечать он начал секунд через десять.
— Всем известно, что ведьмы… мужей не имеют, — он говорил медленно и словно бы через силу. — Как не имеют мужей и жрицы Ларанты. Однако и те, и другие имеют наследниц. У них всегда рождаются только девочки. Ведьмам, считается, их дарит тёмная магия перерождения. Жрицам — великое время. Любой, кто это оспаривает, рискует стать им врагом. Врагом великого времени и силы перерождения душ. Ты, разноглазая Ирис, уже успела отринуть одну из традиций. Жрицы твоего королевства больше не носят маски. И великое время, как ни странно, тебя за это не наказало. Хотя должно было. На двести процентов. Возможно, оно решило отложить экзекуцию, в зависимости от результатов, не знаю. Но что мне точно известно, на те же двести процентов, только на этой традиции ты не остановишься. Я абсолютно уверен в том, что когда у тебя родится наследница, ты не станешь скрывать, кто её отец. Ни от неё самой, ни от вашего окружения, ни даже от того человека, с кем ты разделишь ложе. Такие, как ты, всегда пытаются выйти из того круга, в который людей загоняют законы, традиции, да и просто какие-нибудь случайные обстоятельства. Я, извини, разорвать этот круг не могу. Твой вопрос поставил меня перед сложным выбором. Если я на него отвечу, то, вероятно, уже не смогу… вообще ничего не смогу ответить твоим друзьям. Если же я не отвечу…