Грета и потерянная армия
Шрифт:
— Я не смогу заснуть в таком настроении, — нетерпеливо сказала она. — Мне нужно уйти отсюда на некоторое время.
Она выскользнула, пока Сиона не успела предупредить ее быть осторожной. В этом мире не было демонов, не было фей, не было десятифутовых барьеров. Что может случиться?
У подножия лестницы она инстинктивно двинулась к двери подвала, но остановилась, когда уловила движение краем глаза через кухонное окно. Кто-то был на заднем дворе.
Не издавая ни звука, она прокралась на кухню, чтобы лучше видеть. Темная фигура прислонилась плечом
Айзек.
Он повернулся, как только Грета открыла раздвижную дверь, чтобы присоединиться к нему, и улыбнулся, но его лице было напряжено.
— Что ты делаешь на улице?
Он пожал плечами.
— Я полагаю, я не привык быть в помещении большую часть дня. Я вышел исследовать небо.
Грета также не привыкла к этому, больше нет. Она могла только представить, как он чувствовал себя здесь. Даже с отталкивающим холодом, все на Милене было тесно связано с Великой Матерью. Это было странно осознавать, как долго человечество живет отдельно от естественного мира, который поддерживал их, и даже не чувствует разобщенности.
Она взглянула наверх. Это была красивая, ясная ночь. Луна была полной, и звёзды сверкали, как светящиеся пятнышки, проникающие через чёрную бархатную простынь, создавая формы и узоры, которые она знала, должны быть знакомы… но достаточно забавно, все в этом мире, казалось как будто чуждо сейчас. Единственное солнце, единственная луна, тёплые бризы и зелень, которая была повсюду. Это была часть мира, которая ей не принадлежала больше, мира, который, казалось, насмехался над ней.
— Я всегда удивлялась, как небо Милены могло отличаться от того, которое я знала. Не только созвездия, но и все остальное. Я имею в виду, разве небо не должно быть универсальным? Это не означает, что ты дойдёшь до конца и там бетонная стена. Это должно продолжаться, соединяя все миры друг с другом, в конечном счете, верно?
— Не важно, как звёзды расположены на небе, я верю, что все наши миры и все существа в них связаны, — пробормотал он.
— Остальные на Милене так не думают, — напомнила Грета.
Со вздохом Айзек наклонился, чтобы поцеловать ее.
— Не важно, как бы мне хотелось, чтобы это было так, но я понимаю что Милена, возможно, никогда бы не приняла тебя так, как ты этого хотела, — сказал он. Его прикосновения оставались легкими, но когда она склонилась ближе к нему, то почувствовала каждый мускул в его теле. — Даже если мы сможем найти дорогу назад, я пойму, если ты решишь остаться здесь…
Она покачала головой.
— Я вернусь. Где бы мы ни были, если у меня есть ты, то у меня есть всё признание, какое мне только нужно.
Айзек прикоснулся лбом к ней со вздохом, похожим на сожаление.
— Ты не можешь говорить такие вещи. Мы были защищены последние несколько дней, почти между реальностями. Но когда мы прибыли сюда, мы вошли в реальность этого мира, — сказал он. — Ты не можешь знать, как изменятся твои чувства сейчас, когда ты воссоединилась со своей семьей и вернёшься в школу. У тебя есть возможность вести жизнь признания и возможности, которая
— Это не важно, — твёрдо сказала она.
Айзек поцеловал ее снова, но Грета чувствовала его нерешительность. Девушка стояла на цыпочках, обняв его за шею и всецело посвятив себя ему.
Его руки обнимали ее. Каждый поцелуй был похож на взрыв, становилось все труднее и труднее, чтобы остановиться. Она сжала его футболку на талии и глубоко вздохнула, успокаивая своё скачущее сердце. Девушка чувствовала такую же крайнюю необходимость и в нем, в напряженности его мускулов, когда он прижимал ее к себе, колебание, прежде чем он прервал ее, и в том, как он всегда возвращался, чтобы еще раз почувствовать ее губы.
Когда Айзек вновь поднял голову, в его глазах было странное выражение. Удивление и что-то ещё.
— Что такое? — спросила она, протягивая руку, чтобы дотронуться до его щеки, все внутри ее еще трепетало.
— Это прошло, — сказал гоблин. Ее сердце дрогнуло, но он не выглядел обеспокоенным. Айзек выглядел так, как если бы груз был снят с его плеч. — Зверь исчез.
Та первобытная часть его, которая взяла вверх, когда он стал Потерянным, та, что вышла с затмением.
— Откуда ты знаешь?
Он тянул с ответом, будто не хотел говорить ей.
— Айзек, — предупредила она.
— Ночь, когда ты произнесла мое имя и позволила войти в твои сны, была той ночью, когда зверь впервые поднял голову. С тех пор, я борюсь за контроль с каждым вздохом… и это всегда становилось сложнее, когда ты близко, как сейчас.
Грета ахнула. Она знала, что его борьба была трудной после затмения, и что она толкнула его через край на Потерянную территорию, когда магия темного портала Аграмона вмешалась в их связь, но услышать, что все это началось из-за неё?
Как она должна это обработать? Как она должна жить с этим?
Она оттолкнула Айзека, но он обхватил её лицо ладонями так, чтобы она не смогла отвернуться.
— Ради тебя я буду сражаться в этой битве каждый день своей жизни, — в его голосе звучала такая сила, наполнившая Грету уверенностью.
Она покачала головой.
— Ты не должен этого делать. Я буду бороться до конца, чтобы спасти тебя от этого.
Даже если это значило отпустить его?
Она поймала упрямый взгляд, его губы сжались, когда Айзек снова пристально посмотрел на неё.
— Это не имеет значения сейчас, — сказал он, — по крайней мере, в этом мире мне не грозит когда-либо стать Потерянным.
Но что произойдёт, когда мы вернёмся на Милену? Если бы мы просто остались здесь, это было бы так плохо?
Не спрашивая, Грета только взглянула на него, зная ответ. Ему может понравиться идея не сражаться с лунами, но он не был предназначен для этого мира. Он предназначен быть королем гоблинов.
Прямо как ты, должна была стать нормальной девочкой?
— У тебя был трудный день, — прошептал он, деликатно сменив тему.