Грезы Мануэлы
Шрифт:
Бернарда застыла в ужасе.
— Что ты хочешь этим сказать? — вымолвила наконец женщина. — Не пугай, пожалуйста, меня.
Исабель вскочила и стала прохаживаться по комнате.
— Эта моя свадьба, свадьба с Фернандо…
— И что? Что ты собираешься делать?
— Я никогда не видела настолько влюбленного человека, — почти кричала Исабель. — Он любит меня, любит!
Бернарда постаралась перевести все в шутку:
— Глупая, так что тебе еще нужно?
Она даже рассмеялась.
—
У Бернарды от ужаса расширились зрачки. Исабель увидела страх в ее глазах и с упоением повторила:
— Да, я расскажу ему всю правду, я скажу ему, что я обманула его, что я выхожу за него из-за денег. — Девушка не могла остановиться. — Пусть рушатся все мои надежды!
Бернарда стояла бледная, губы у нее тряслись, руки и ноги не слушались.
— Нет, Исабель, нет, ты не сможешь этого сделать!
Девушка повернулась к ней и со злостью крикнула:
— Хочешь увидеть, что смогу?
— Нет.
— Я позвоню ему!
Исабель решительно направилась к выходу, но Бернарда не менее решительно схватила дочь за руку.
— Исабель, стой! — приказала она. — Сядь!
Она подтолкнула девушку на кровать.
— Отпусти меня!
— Садись!
— Да как ты смеешь? — закричала Исабель.
Бернарда попыталась успокоить дочь.
— Послушай меня, — ровным голосом произнесла она, — Исабель…
Материнское сердце не искало слов, они сами находились, чтобы успокоить дочь и не дать ей совершить ошибку.
— Исабель, дорогая, любимая… Ты очень нервничаешь перед свадьбой, — тихо говорила Бернарда, — это естественно. Со всеми невестами происходит то же самое. Накануне ночью не спят, ссорятся со всеми, хотят только одного.
Исабель подняла глаза.
— Убежать и спрятаться, — продолжала Бернарда, — ни одна из них не может дать себе воли, иначе…
— Но я не люблю его! — закричала Исабель.
— Иначе многие счастливые браки были бы разрушены, — тем же спокойным тоном продолжала Бернарда, — еще до того, как их заключили. Понимаешь?
Бернарда сделала небольшую паузу.
— Ты должна успокоиться и не думать больше об этом.
Лицо Исабель перекосила гримаса боли.
— Это все глупости, глупости!
— Бернарда, пожалуйста…
— Глупости, глу-по-сти, — медленно протянула домоправительница, — поверь мне, дорогая.
Она присела на кровать и погладила дочь по голове.
— Ты должна отдохнуть, успокоиться…
— Оставь меня, — обессилев, сказала Исабель.
— Я не оставлю тебя, — заявила мать, помогая дочери снять пиджак. — Я сейчас приготовлю тебе ванну.
У
— Вот увидишь, это великолепно! А после ванны я сделаю тебе массаж, он тебе не помешает. Тебе станет намного лучше. Мадам Герреро я всегда делала массаж. Ей так нравилось. Отдохни, успокойся…
— Я не хочу спать.
— Ты сейчас отдохнешь.
— Я не хочу спать!
— Ты сейчас должна думать только о свадьбе, — сказала Бернарда, — помни, о свадьбе, о свадебном наряде, о церемонии и гостях, дорогая…
Особняк семейства Салинос походил на сказочно-райский уголок. Начиная от главных ворот и до самой дальней калитки развевались национальные флаги страны. Дом был украшен гирляндами и лентами, а говорить о богатом и шикарном убранстве внутри помещений уже не приходилось. Комнаты были в атласе и цветах, серебре, мишуре и прочих разнообразных, подобранных со вкусом украшениях, в воздухе покачивались разноцветные шары причудливой формы.
В саду были сделаны приспособления для вечернего фейерверка, сцена из пластика для приглашенных артистов, танцевальная площадка и столики под навесом.
Прислуга была одета в праздничную униформу, которая сверкала безукоризненной чистотой. Говорить о гостях было бы излишне: аристократы, преуспевающие бизнесмены, которых на свадьбе присутствовало человек сто, блистали нарядами и дорогими украшениями.
Все было готово к долгожданному празднику, и оркестр грянул марш Мендельсона…
Невеста была изумительно красива в белом свадебном наряде. Она гордо и с достоинством шествовала к импровизированному алтарю, сооруженному в зале. Позади нее две маленькие девочки поддерживали длинный шлейф воздушного подвенечного платья. Рядом с невестой шел счастливый жених в светлом костюме. Сотни глаз были устремлены на великолепную пару, доносились одобрительный гул и веселые голоса присутствующих. Однако, когда раздались слова отца Ансельмо, в зале воцарилась торжественная тишина.
— Венчается раб Божий Фернандо Салинос и раба Божья Исабель Герреро…
У молодоженов голова шла кругом, и все происходящее казалось им чудным сном. И только когда отец Ансельмо объявил их мужем и женой, молодые люди пришли в себя и скрепили нерушимый союз обручальными кольцами и горячим поцелуем.
Бернарда смотрела на дочь, затаив дыхание, ни одно движение не ускользнуло от материнских глаз. Сердце женщины то проваливалось куда-то в пропасть, то витало в облаках. Бернарда была счастлива, и по ее уже немолодой щеке медленно скатывалась прозрачная слеза радости и многолетних страданий.