Гридень 2. Поиск пути
Шрифт:
— Думаешь, что они не согласовали нападения? — спросил Геркул, так же присутствующий на разговоре.
— То-то и оно, то что думаю… — Боромир пристально на меня посмотрел, будто сканируя. — Ты знаком с таким торговцем, как Арон?
Этот вопрос застал меня несколько врасплох. О своих делах с Ароном и о том, что я собирался посылать Лавра к половцем с выкупом за Рахиль, я не распространялся. Пока что было только письмо от киевского купчины, где он просит о помощи, но я не знал, что он сам прибыл сюда.
— Вижу, что знаком. Да я и сам знаю… все знали, к кому ты ходил в Киеве и с кем вел дела свои. Не осуждаю, пока моя жена из Звенигорода не прибыла…
После того, как произошли назначения, когда Боромира подняли до заместителя воеводы Братства, он стал ко мне относится несколько иначе. Такое было ощущение, что бывший старший сотник чувствовал себя несколько мне должным за его, поистине, большое назначение. Ну и я еще не разу не совершил такую ошибку, и не проявил себя таким образом, чтобы можно было упрекнуть и напомнить о возрасте.
И да, прибыли жены и семьи воинов Братства, техсемейных дружинников князя Ивана Ростиславовича, кто по весне бежал из Галича, оставляя своих родных. Галичский князь Владимирко совершил жест доброй воли. Мало того, что он прислал семьи, да еще и под охраной, так и часть обоза — это были дары Ивану Ростиславовичу. При этом предложения о возвращении моего князя в Звенигород, не последовало. Уверен, что тут не обошлось без участия и работы митрополита, который, видимо посчитал нужным примерить воеводу Братства и князя Галича.
— Так вот, тысяцкий, Арон тот у Кучки, Степан Иванович не пускает его дальше. Боярин ищет еще какой повод для того, кабы склонить Братство быть на его стороне. Обещает даже Ульянку, дочь свою, в жены воеводе. А еще серебра… Так что… — Боромир не договорил, давая возможность самому додумывать.
Признаюсь, несколько недооценил я Степана Ивановича Кучку. Думал, что тот действует слишком грубо, прямолинейно. Обоз вот перехватил и намекает, что иные обозы, которые приходят в наше Братство, а их число только росло, также станет перехватывать. С одной стороны он показывает свою силу и возможности. С иной же стороны, делает очень привлекательное предложение. Дело ведь не только в том, что Ульяна, судя по слухам очень хороша собой с ярко выраженными вторичными половыми признаками. Иван Ростиславович чай не мальчик, чтобы вестись на смазливую мордашку, пусть и смолодой, наливной грудью, белоснежными бедрами молодой, с густыми волосами, девы… Хм. Не уверен я в стойкости воеводы в таком деле. Так что и подобное может сыграть свою роль.
Но Ульяна — это еще и приданное. Владения Кучки трудно определимы, так как находятся несколько в стороне от Ростова и Суздаля, пусть и на торговых путях. В любом случае — это огромные территории, кабы не размером во все суздальское княжение.
Да, большая часть этих земель — лес, который так же очень даже нужный ресурс. Да, еще не закончилась ассимиляция мокшей и иных местных племен. Но… У Москвы, которая пока Кучково, есть участок земли, такой, что ничем не уступает той, что имеется у Суздаля и Ростова, богатая и хорошо родящая. Это верст пятьдесят в длину и десять в ширину, но и такие просторы под сельское хозяйство способны, при грамотном устройстве, прокормить много населения, в два раза большее, чем имеется сейчас в регионе, если и не в три.
Прибавим сюда очень выгодное географическое расположение места, перекресток торговых путей, и получится, что будущая Москва — очень лакомый кусочек древнерусского пирога, заполучить часть которого может быть очень соблазнительно для Ивана Ростиславовича.
— Воевода не польстился? — спросил я, после некоторых раздумий.
— Нет…
Да, знаю, что интрига заработала и к Юрию Владимировичу уже должен был отправиться его же вестовой, чтобы сообщить о грамоте Кучке, по которой боярин пошел на сговор с Ростиславом Муромским и хочет смерти Юрия Ростовского. Знаю, но все равно несколько сомневаюсь, что князь-воевода не рассматривал для себя иные варианты, которые вели бы к участию в заговоре против князя Ростово-Суздальского. Или клятва, данная Иваном Ростиславовичем столь нерушима? И такое может быть, вопреки рациональному и логичному.
— Что ты хочешь предложить мне, младший воевода-брат? — спросил я, поняв, что Боромир хитро, как бы невзначай, склоняет меня к какому-то решению.
— Я? — деланно удивился бывший старший сотник дружины Ивана Ростиславовича.
— Брат-младший воевода! Не томи и не играй в игры, говори, как есть, — усмехнулся я, окончательно уверившись, что Боромиру есть, что мне предложить.
— Нужно ехать до Кучки и просить его отдать обоз, да и начать с нами дружбу вести. Только не супротив князя Ростовского, а так… торговать. У нас уже есть что продать боярину, а у него купить. Княжеские амбары полные всяко разным, что не столь нужно нынче. Куда нам, к примеру, пять обрезов шелка, или парча? Ну не жен же своих в них одевать! Столько серебра можно выгадать… На пять десятков коней с упряжью, добрых коней, — говорил Боромир. — А еще ты свои вопросы порешаешь с купчиной Ароном, на то воевода даст свое добро.
Из всего того, о чем продолжал говорить младший воевода, я понял, что от меня хочет Иван Ростиславович. Я просто должен быть рядом с Кучкой, когда на него обрушится князь Юрий. Зачем?
— Приманкой меня сделать желаете? — решительно спрашивал я. — Коли меня убьет Кучка, так руки у Братства развяжутся: можно князю Юрию помочь убить всех Кучковцев и просить у Ростовского князя во владения еще и Кучково с иными землями. Юрий может и дать, что попросят. Или помочь Степану Кучке отбиться и тем самым стать чуть ли не во главе бунта против Юрия? Куда не поглядеть, так все выгода Братству. А мне, так и не понять в чем.
— Не ершись, тысяцкий! — повысил голос Боромир. — Жертвовать тобой не собираемся. Но ты спаси кого из Кучковцев. Младшего сына боярина Степана Ивановича, Еремея, и спаси. А после…
— Через Братство и митрополита предъявить Юрию это дите… Ереме три года? Правильно я помню? — Боромир кивнул в знак согласия. — Тогда можно брать малого Ерему в Братство и… Земля наша?
— Ты не отрок, ты умудренный старик, воспитанный византийцами, — сказал Боромир и как-то мучительно улыбнулся.
Что, раскусил? Хотели сыграть меня в темную, как будто я не должен был догадаться о интриге? Тогда меня тут несколько недооценивают. Хотя, не нужно, чтобыоценка совпадала с действительностью. Да и мне не стоит себя превозносить более нужного, только чтобы поддерживать нормальную самооценку.
— Геркул, ты знаешь меня давно, я знаю тебя. Мы многое сказали того, что не нужно было тебе слышать, коли ты еще не брат. Когда у тебе клятва? — опомнился Боромир.
Я-то думал, что он так разоткровенничался потому, что Геркул уже в курсе интриги. Так что из Боромира еще тот конспиратор. Или же уже все просчитано и Геркулбудет тем, кто мне поможет, а по мнению Боромира, так и все сделает, что нужно.
— Ты меня знаешь, так что не беспокойся, что я что расскажу о том, что услышал. А что с Ульяной? Правильно я понял, что это дочь того боярина? — говорил Геркул.