Григорий + Комитет
Шрифт:
Вот это голос – моё почтение! Сам чуть не поверил, что за мной гонится знойная озабоченная представительница древнейшей профессии…
– А потом меня догони и дай! – выкрикнул какой-то остряк.
– А-ха-ха-ха! – рассмеялись другие заключённые.
Некоторые, кстати, кричали и руками показывали, куда мне лучше сворачивать и бежать, благодаря чему удалось выйти к большой комнате, схожей по размерам со спортзалом в моём родном универе, где физруки вечно заставляли играть студентов в волейбол. Кажись, тут и прогуливались узники, вместо часовой
…так подумаешь и вправду ребята в тюрьму угодили.
Отлично! Тут-то и состоится наша славная битва… наверное. Остаётся лишь слегка поплясать перед лисом, а потом уже срываться обратно за сумкой…
– Бежать больше некуда, ублюдок! – послышалось за мной! – Уф-ф-ф-ф! Как только закончу с тобой – накажу всех и каждого, кто помог тебе!
– Правда?! – я с улыбкой обернулся к нему, продолжая слушать всё тот же сексуальный женский голос. – В там случае, мамочка, пожалуйста, наступи на меня!
Кёя, кстати, выглядел запыхавшимся, помятым, злым… но не перепачкавшимся в самой неприятной субстанции! Жаль! Очень жаль! Если среди заключённых действительно нашёлся непревзойдённый снайпер, я бы ему не ящик подарил, а целый год бесплатно наливал. Но и так Кёя теперь выглядит крайне непрезентабельно, что уже плюс.
– Что ты несёшь?!
– А ты что, не слышишь? – переспросил у него и даже показательно приложил руку к уху. – Кёя, из-за твоего голоса у меня чуть мачта не встала! И поверь – штаны у меня не широкие, а ты же не хочешь, чтобы случилось непоправимое… ведь со спины ты очень сильно похож на эльфийку.
Учитывая мифологию мне известно, что кицунэ, к коим относится один знакомый йоко умеют менять форму и пол, так что вариант женской версии Кёи вполне вероятен.
Одзаки замер, ошарашенно глядя на меня. Затем он принялся что-то шептать и охренел ещё сильнее, видимо, только сейчас услышав собственный голос. Его лицо перекосилось, а сам ёкай принялся высвобождать энергию, избавляясь от воздействия жёлтого кумара.
Пока Кёя решал свои «девичьи» проблемы, я уже исполнил фирменный ритуал, очерчивая круг над собой, медленно опуская его и произнося:
– Танцуй, Григорий!
Ощущение силы возвращалось в тело, пока рост снова вернулся к своим привычным двум метрам. И теперь я снова одет, обут, а не бегаю в лохмотьях и носках… бляха, теперь же опять напрягать кожевников, и дай Будда, у них сохранилось достаточно кожи, а то ящеры второго такого ужаса не переживут. Уверен, если завалиться к ним ночью в таком обличии, они начнут визжать как девчонки, а от Гри-тана вовсе испустят дух.
Думая об этом, я встал в боевую стойку, готовясь к драке.
– Как?! – ошарашенно спросил Кёя своим привычным голосом, словно узрел чудо. – Ты же не прикасался к тем сигаретам!
– Как-как?! – изобразил Одзаки, имитируя его напыщенную манеру. – Да потому что ты дебил до сих пор веришь в свои бредни, а не слушаешь, что тебе говорят остальные!
– Точно! – лиса внезапно что-то озарило. – Тот
– А ты точно уверен в этом? – уже я взглянул на него с некоторым сомнением на лице. – Может это ты там курнул по дороге, а? Как я на ходу успею поймать сигарету, да ещё быстро, незаметно и, главное, НА БЕГУ, раскурить её?! Ты вообще веришь в то, что несёшь?
Такими темпами он и остальных «курильщиков» в чём-то заподозрит и начнёт отлавливать и не думаю, что ребята их «охуелых ручек» так просто согласятся с этой идеей. Неужели ему никто не говорил об Укуре и том, что с этими ребятами лучше быть дружелюбным? Да чем в его клане занимались, если этот имбецил не знает таких понятий?! Куруму, вон, чуть не поседела от ужаса, как впервые увидела меня смолящим!
– Ещё как верю! – продолжил бредить комитетчик, агрессивно отряхиваясь от пыли. – Ишигами мне уже давно мне всё поведала: про тебя, про твою семью и про всю ту лапшу, которую ты нам тогда успел навешать – я точно уверен, что ты на все сто процентов человек, Аоно! Твои уловки на меня больше не сработают, сколько бы раз ты не пытался соврать мне!
– Да ладно! – внезапно из меня вырвался голос Якубовича. Плохой дым! – А ты не думал, что у нас с Ишигами был роман, о котором судачили по всей академии, а после нашего разрыва из-за её ебанутого пристрастия к скульптурам, Хитоми таким образом захотела мне насолить? Побегала туда-сюда, сделала утку, скормила её тебе и теперь радуется тому, что я влип в проблемы – об этом подумал, а?
Кёя снова остолбенел. Он, кажется, попытался переосмыслить всё общение в обществе Ишигами, но быстро потряс головой:
– Вздор! Даже если у тебя что-то и было с этой женщиной, остальные факты играют против тебя!
– Блин, почти наебал… – сказал это вслух, делая вид, словно у меня почти всё удалось. Даже кулачок сжал.
– Нае… что?!
– Ну, ты же говорил, что тебя не обмануть, а я тебя взял и снова обдурил. Ты лох, Кёя, – и пожал плечами. – Не бойся, я тоже когда-то был мамонтом…
Глазки ёкая задёргались, пока тот оскалился и был готов убить меня одними лишь голыми руками – задушить, так сказать…
Он сделал глубокий вдох и выдох, приводя мысли в порядок и обретая внутренний покой. Одзаки это, кстати, удалось.
– У меня хватает компромата на тебя, благодаря чему я имею достаточно улик для уничтожения вашего вшивого клуба журналистики с тобой в придачу, Аоно! – нагло заявил он, тыча в меня пальцем. – Ваша назойливая шайка с тупой собакой должна быть устранена согласно закону академии и моему правосудию! Это моя священная обязанность, как офицера полиции Академии Ёк…
– Так, Одзаки, ты снова всё перепутал, – поправил его, готовясь принимать бой и как-то вывозить атаки пламенем. – От вашей конторы совсем не веет полицией и чувством защищённости, ибо ты со своими дружками и выглядишь, и ведёшь себя как настоящие гестаповцы!