Григорий Николаевич Потанин. Жизнь и деятельность
Шрифт:
Квартира, нанятая для экспедиции, находилась в предместье на другом берегу реки. Чтобы попасть в нее, путешественники должны были пройти через весь город по главной улице и по мосту, на всем пути приветствуемые собравшимся народом. Дома в Сун-пане имели двускатные крыши, как в русских деревнях. Григорий Николаевич с женой поместился на чердаке, а Скасси — внизу у хозяев. На чердаке было два отверстия; одно из них было входом, к которому нужно было подняться по простой приставной лестнице. Это избавляло от любопытных, так как со двора и с улицы ничего не было видно, а когда кто-либо из любопытных решался лезть наверх, достаточно было пошевелить лестницу, чтобы его спугнуть. Толпа ежедневно собиралась на дворе и на склоне горы, против отверстия на чердаке.
Сун-пан стоит на высоте в 3080 м на берегу реки Мин-цзянь, среди территории, густо населенной тангутами и усеянной буддийскими монастырями. Это был важный торговый пункт на границе нагорья Амдо. Из Китая сюда приходили караваны товаров на мулах или на носильщиках; здесь они перегружались на яков и расходились по дорогам в глубь Тибета. Вокруг города было много тангутских деревень, и тангуты по утрам приносили в город на продажу вязанки хвороста, сена, кур, яйца и другие товары и оглашали улицы своеобразным мелодичным криком.
Пограничное положение Сун-пана представляло большое удобство для Потанина, так как от приезжих он мог здесь собирать сведения о природе, дорогах, населении а монастырях нагорья. Поэтому экспедиция прожила в городе 25 дней; за это время только пять дней не было дождя.
Потанин посетил один из соседних монастырей по приглашению его гэгэна.
С ламой Сэрэном он поехал в обитель гэгэна Ной, где им устроили торжественную встречу: вынесли почетный зонт, и два трубача трубили при их входе в ворота; при отъезде их заставили садиться на мулов с возвышения, покрытого ковром. В обители было два гэгэна — старый и молодой. Реликвиями были обломки разных костей, якобы принадлежавших богам или святым, вмазанные в какую-то красную мастику, костяные шарики, будто бы вынутые из сердца, а также черепные кости с нерукотворными буквами на них. Главную святыню представляла серебряная статуэтка бога Лачин-джамба, закутанная в сотни шелковых оболочек, которые ламы не поленились развернуть с пением молитв, чтобы показать Григорию Николаевичу.
Храм в обители Ной был новый, внутри почти пустой, только на стенах было 19 изображений богов.
Поездка в Ной была важна тем, что благодаря ей удалось устроить поездку к снежной горе Сюе-шань и в интересную долину Ксернцо. Гэгэн дал проводника, и Потанин с ламой Сэрэном отправился туда. Дорога поднималась из долины реки Мин-цзянь на горы, отделявшие ее от долины реки Хотон, спускалась по последней до устья реки Ксернцо и шла вверх по этой реке, пробираясь узкой тропинкой по лесу из елей и рододендров.
Ночевали в кумирне, в которой обширный двор был окружен верандами для ночлега богомольцев; последних было около 30, в том числе и девицы; это были молодые тангуты; весь вечер раздавались громкие голоса, смех и, песни.
Долина реки Ксернцо начиналась цирком у северной подошвы горы Сюэ-шань, которая поднимается над альпийскими лугами в виде двух конических вершин, покрытых снегом. Верхняя половина долины, длиной в пять километров, безлесна; склоны были заняты альпийскими лугами; затем следовал уступ в 20 метров, по которому река срывалась каскадами, образуя ниже целый ряд озерков или бассейнов; далее река текла по нижней половине долины, по гладкому желтоватому руслу, окаймленному густым лесом, покрывавшим склоны. Дно каскадов, озерков и русла состояло из беловато-желтого известкового туфа, который осаждался из воды этой речки, представлявшей минеральную воду. В своем нижнем течении река образовала еще два водопада: верхний в семь метров высоты и нижний, состоявший из трех уступов. Дно всей нижней части долины было сложено толщами туфа, отложившегося из воды с незапамятных времен и продолжавшего отлагаться теперь.
Красота местности здесь была необычайная. Поражали пейзажи: зеленые склоны узкой долины, на заднем плане снеговые пики Сюэ-шаня и внизу каскады и бассейны, расположенные лестницей, по которой скатывались широкие струи воды. Каждый бассейн был окаймлен дугообразной стенкой из туфа.
Вид на долину Ксернцо представлял большие контрасты в зависимости от того, смотрели ли сверху вниз или снизу вверх. При взгляде сверху открывался ряд изумрудно-зеленых зеркал, падавших уступами вниз, а при взгляде снизу видна была только огромная лестница желтоватого цвета из 15—20 ступеней, по которой лилась широким потоком вода.
Интересна была пещера под водяным сводом верхнего водопада. Она начиналась низким отверстием, в которое входили согнувшись; потом нужно было спускаться в отвесную трубу, глубиной в пять метров, по трем бревнам с зарубками и, наконец, по скользкому спуску — в расширение пещеры. Здесь на бугре, спиной к входу, стояли три статуи богов в половину роста человека. С потолка на них капала вода, отлагавшая туф, и черты лица богов уже сгладились. Стены пещеры также состояли из туфа; в нем видны были отпечатки листьев, упавших с деревьев, которые ветер в давно минувшие времена сносил со склонов долины в бассейн, отлагавший этот туф. Богомольцы отламывали куски туфа с этими отпечатками, а также кусочки накипи со спины статуй, которые считались нерукотворными; люди прижимались также лбом к статуям.
По возвращении Потанина в Сун-пан экспедиция 9 августа тронулась в обратный путь в Лань-чжоу, но по другой дороге — через китайскую провинцию Сычуань. Экспедиция прошла вниз по долине реки Хотон и завернула в долину реки Ксернцо, чтобы посетить водопады. Ксернцо по-тангутски значит золотое озеро, и все буддисты экспедиции желали посмотреть его и приложиться к богам в пещере. По выполнении этого тангуты наломали ветвей можжевельника и зажгли их; аромат горящего можжевельника должен был усладить богов Ксернцо. Когда из кучи горящих ветвей поднялся дым, тангуты стали обходить ее вприпрыжку, читая нараспев молитвы.
Потанин с одним из слуг предпринял восхождение на Сюэ-шань и поднялся до цирка верховий реки Ксернцо для сбора альпийской флоры.
Посетив это живописное место, экспедиция пошла дальше по долине реки Хотон (Пу-цзянь) и в десять переходов прибыла в г. Лун-ань-фу, хотя расстояние до него было всего 150 километров. Дорога была очень трудная. Когда-то она была приспособлена для передвижения вьючных животных; в скалах были вырублены карнизы, на косогорах проложены выемки, устроены длинные ступенчатые подъемы и спуски в тех местах, где береговые утесы узкой долины заставляли дорогу подниматься на склоны; через бурную реку были перекинуты мосты, некоторые даже на железных цепях. Но дорогу давно не чинили, и она сделалась доступной только для носильщиков, которые вообще в гористой части Южного Китая играли роль главного вьючного транспорта — большая часть товаров переносилась ими.
Из-за плохого состояния дороги пришлось делать небольшие переходы, так как много времени уходило на ее починку, которой руководил китайский офицер, начальник конвоя, сопровождавшего экспедицию. Он сам показывал, как и где копать, сам вел под уздцы вьючного лошака в опасных местах. Так как у конвоя был только один заступ, пришлось пустить в ход все инструменты экспедиции, топоры и даже ботанические корнекопки. Особенно опасно было переходить мосты, перекинутые через реку Хотон и ее притоки: они были ветхи, гвозди из их настилов были повытасканы, и доски плясали под ногами; животных приходилось переводить под уздцы по одному. Все-таки один лошак сорвался, но упал в глубокую воду и не разбился; его вьюк состоял из гербария, и на следующей стоянке пришлось затратить много сил и времени на то, чтобы высушить всю бумагу и растения.