Григорий + Ведьмин холм
Шрифт:
Зато повествование о бое с Сайлассом оказалось полным эмоций! Судя по краткому пересказу и опусканию той жести, что учудил Широ, Ояката теперь либо начала побаиваться меня, либо вовсе зауважала за столь отверженную попытку суициднуться и прибрать божественного копейщика с собой вместе с остальными обитателями холма. По крайней мере сейчас в глазах грандмастера хлоромантии я кажусь, если не кем-то равным, то хотя бы достойным признания.
Под конец как из-под земли появился Игорь в сопровождении Некономе. Они дружно загрузили нас в автобус и отвезли лечиться в отель. Ояката, как и ожидалось, как всё успокоилось, смогла разобраться
Пока Юкари тратила остатки сил на оказание первой помощи пострадавшим, хозяйка Ведьминого поместья кабанчиком метнулась к тому, что осталось от её «поместья» и достала всё, что могло пригодиться. Как раз зачарованный подвальчик с полезными предметами и зельями уцелел. Последними, кстати, Умэ и выхаживала нас с Куно, а также задурманила головы персонала гостиницы.
На моменте рассказа про интересный подвал с не менее интересным содержимом повествование плавно перетекло к Руби.
Наша ведьма-метаморф смогла удивить всех и каждого! Сначала подивились Куруму, Юкари и пришедшая в себя Ишигами, когда Тодзё, не теряя времени, отрастила крылья и свалила к нам через окно. Потом удивление дошло уже до остальных, когда нерадивая ученица вернулась на поле боя. Распереживалась девушка – но не говорит об этом – ибо Руби крайне не захотелось терять свою горячо любимую наставницу, заменившую ей семью… ну и только-только приобретённых друзей тоже терять не желала.
Добралась Тодзё аккурат под конец сражения, замечая, как выставленной Умэ барьер стремительно рассыпался и в округе ощущалось море маны. Преодолев фонящий заслон из смеси маны Сайласса, Куно, некоторой части чёрной маны Григория и Укура, Руби первым делом заметила свалившуюся от усталости госпожу, а следом и еле живых нас с Мокой, которых пытался угандошить Блан.
Эмоции нахлынули. Девушка сама не поняла, как уже успела выстрелить парой перьев в спину ублюдка, а затем как вонзила подаренный мной нож в шею Томы и ощущала неприятную боль в руках.
Ну а далее последовало загадочное появление не принявшего участия в бою Игоря, перевозка пострадавших в гостиницу – поместье-то уничтожило, как и половину холма – с попытками оказать посильную помощь. Как с этим разобрались, приступили к обработке местных «очевидцев», чтоб не чудили и не поднимали шум с последующими процедурами.
Прошло уже пару дней, как закончился инцидент на ведьмином холме, пока я всё это время провалялся в номере и приходил в себя, а девчонки посменно меня караулили.
Думаю, на пунктике оригинального Цукуне можно ставить галочку. Там он ничего не смог сделать и обрёк Руби на потерю приёмной матери, а я обошёлся риском накурить всю Японию, хех.
В ответ уже я рассказал всё, что узнал про культистов Карающего света, Сайласса и Блана, а также о том, как попросил своих «хороших» знакомых помочь. Естественно, не забыл добавить, что всё началось, как летняя практика для членов газетного клуба. Ведьма даже похвалила меня, ибо не явись фанатики, так Лисица принялась
Ояката, кстати, оказалась очень приятной женщиной – местами может говорить или мыслить, как старушка, но хватку не потеряла и в ответственные моменты способна мыслить здраво. Думаю, стоит с ней побеседовать тет-а-тет и обсудить её участие в моём бизнесе. Нужно пользоваться возможностью, пока мне благодарны! А тут увеличение ассортимента или производительности теплицы либо полноценное обучение зельеварению – куй, пока горячо, короче.
– В общем, большое спасибо тебе, сынок, что спас нас с Руби! – Умэ встала с кресла и очень низко поклонилась мне, что чуть не начала вытирать полы кончиком косы. – Мы перед тобой в неоплатном долгу!
– Да что вам… стоп! Сынок?! – это слово меня крайне насторожило. Она уже не раз успела меня так обозвать, но подобное поведение я видел лишь у русских бабулек…
Я прищурился и смерил хлоромантку взглядом подозрительных глаз.
– Так Руби мне уже рассказала, что любит тебя! – хитро заулыбалась Ояката, как будто стараясь помочь замявшейся подопечной продвинуться в отношениях. – Добро на ваши отношения и грядущую женитьбу я даю! Всё-таки Руби наконец-то начала о ком-то заботиться, считай, сказала прямым текстом, что у неё появился возлюбленный.
Кончики ушей Тодзё раскраснелись, а сама девушка спряталась за чёлкой и усиленно пыталась любоваться ворсом ковра.
– Полагаю, тебе уже стоит начать называть меня мамой, зятёк! – подмигнула мне довольная Умэ.
Я чуть не икнул.
– Пожалуй лучше продолжу называть тебя по имени… – ощущая усиливающуюся мигрень, я потёр виски. – Руби называет «госпожой» и «наставницей», но не матерью, так что я тоже воздержусь от подобных выражений. И почему вообще не старшая сестра?
– Сейчас я снова молода и красива – отрадно будет слушать комментарии, что мать похожа на старшую сестру на фоне своей дочери. В моём состоянии приятнее ощущать себя молодой и удивлять окружающих своим возрастом. По-моему, это куда замечательнее, чем какие-то сёстры! Ах, да…
Древняя ведьма убрала руку в задний карман бридж, достала какой-то свёрток и протянула мне.
– Думаю, именно за этой вещью явились культисты.
– А что это? – я взял тканевый комочек, размотал его и глянул на небольшой красный камешек, что переливался на свету и сам испускал тёплое свечение.
– Философский камень.
– ЧТО?! – подскочила Руби.
– Да ну нахер! – я подскочил с места следом за ведьмой и тут же пожалел о своём поступке.
Свалился на кровать, скорчился от боли, благодаря чему чуть не заставил Руби наводить суету. А ещё так забористо выматерился, что в глазах Оякаты, кажется, поднял ещё один пунктик в шкале уважения.
– Откуда он у тебя? – спросил я, глядя на хозяйку холма, как только меня отпустило.
– Много-много лет назад один алхимик смог создать его и подарил мне, надеясь подобным образом взять меня в жёны, – на лице женщины появилась ностальгическая улыбка, пока её глазки мечтательно прикрылись. – Какой мужчина был… эх, зря, наверное, отвергла его и убила.
Тут уже мы с Руби капитально подвисли. Точнее Тодзё конкретно словила синий экран, пока в моём мозгу слышался отчётливый скрежет ржавых шестерней.