Грис-космоплаватель
Шрифт:
– Нет… – прошептал он, пятясь к двери, – нет, никогда. Вы не люди. Вы все предатели, жестокие и бессердечные. Вы зальете кровью весь мир… Я ничего не буду для вас делать!
– Поздно, малыш, поздно, – лицо Пубрита скривилось в издевательской усмешке. – Либо ты сделаешь то, что мы тебе велим, либо не выйдешь из этой комнаты, – в руке его мгновенно оказался кинжал, на конце которого загорелась пурпурная искорка. – Ты ведь знаешь, как работает гразерная шпага…
– Нет-нет, – вышел вперед Балабол, – вы ведь не тронете его – он славный мальчик и нам еще приго…
– Не пригожусь! – закричал Грис. – Никогда я вам не пригожусь, – и, нырнув под руку унтера, кинулся к двери. В ту же секунду рубиновый луч пронзил
Грис бежал по затемненным галереям, слыша за спиной топот погони. Несколько раз вдали мелькали алые вспышки, и тонкие, со спицу толщиной лучи проносились мимо него, с шипением впиваясь в отсыревшие камни сводов. Но вскоре беготня и крики послышались спереди, и мальчику пришлось вскочить и притаиться в полутемной нише по пути. Мимо него пробежало несколько солдат. Потом еще несколько. Вскоре впереди послышались вопли и шум драки. И вдруг где-то совсем близко раздался начальственный голос:
– Обыщите каждую щелочку, он не мог далеко скрыться. Как только увидите его – немедленно стреляйте широким фокусом. Ясно.
– А ну как камни потекут? – спросили его.
– Лишний раз помоешь ножки.
Солдаты хохотнули.
– Будет исполнено, господин унтер-офицер.
«Еще один унтер», – с тоской подумал Грис и огляделся. Бежать было некуда.
Ниша была глубиной не более метра, причем задняя часть ее была заделана, но не кирпичом, как можно было ожидать, а каким-то странным сероватым веществом, которое слегка пружинилось при нажатии, как плотная резина. Впереди брызнул сноп света из карманного фонаря. Послышались приближающиеся шаги. Грису вспомнилась в точности такая же ниша в звездолете Вергойна, забрана таким же непроницаемым и упругим веществом. И оно тоже было полупрозрачным. Во глубине его Грису привиделась какая-то фигура. Он вгляделся – и чуть было не закричал. Командор, сам командор, ошибки быть не могло, стоял по ту сторону полупрозрачной стены и манил его к себе. Вот он сложил губы трубочкой, будто собираясь свистнуть, взмахивая руками… И тут же вспомнилась та самая мелодия, которую просвистел он, когда им вдвоем пришлось спасаться бегством с горящего корабля. Он собрал губы и свистнул.
– Вот он, стреляй! – крикнули за спиной. Ниша озарилась яркой вспышкой света… И в ту же секунду стена раздалась и, пропустив его навалившееся тело, тут же вновь сомкнулась перед его преследователями. Изнутри стена была совершенно прозрачной, и Грис некоторое время наблюдал за тем, как ошарашенные солдаты остервенело палят из своих лучеметов в непроницаемую стену, как под их широкими лучами горят, плавятся и текут камни.
Он некоторое время брел по узкому коридору, выкрикивая имя командора, но тот исчез, будто его и не было. Коридор окончился узенькой винтовой лестницей. И, немного поразмыслив, Грис принял решение подняться, тем более, что иного выбора, как вы понимаете, у него в общем-то и не было.
Глава 29
Стоило ему сделать десять или пятнадцать шагов, как булавка, вколотая в его воротник, загудела и стала подрагивать. Грис не сразу понял, что это такое, потом вспомнил и выдернул булавку. И сразу же раздался голос Тройки:
– Здравствуйте, ваша святость!
– Ты где, Тройка?
– Мы далеко, господин Какубан.
– Не смей меня так называть, слышишь? Не смей!
– Ой, а как же?.. Ну, хорошо, я буду звать тебя…
– Зови меня
– Хорошо, – согласилась она, – ты уже залез на башню?
– Нет.
– Как – нет, когда детектор показывает, что ты уже там?
– Я стою на какой-то лестнице, винтовой. Она уходит куда-то вверх.
Она подумала и с кем-то посовещалась.
– Это плохо, Грис, это очень плохо. По лестнице ты никуда не поднимешься. На эту башню надо взбираться снаружи. А ты не сможешь выйти обратно? Попробуй спуститься и выйти тем же коридором.
– Там меня чуть было не сожгли!
– И все равно попробуй. Я же тебе сказала, наверх пути нет.
Грис спустился вниз на пять ступенек, потом еще на десять, потом побежал вприпрыжку, но коридор исчез. Вместо этого лестница все так же уводила его далеко-далеко вниз.
– Ну как?
– Никак. Я потерял этот коридор. Может, подняться?
– Бесполезно. Значит ты не сможешь взять ключ.
– Ключ! – воскликнул он в неистовстве. – Так значит, и вам нужен этот проклятый ключ?!
– А ты думал, что мы так-таки позволим этим проклятым унтерам взять власть в свои руки? – закричала она. – Думаешь нам не надоело трижды в день жрать эту проклятую белковую кашу, а клубни получать лишь по праздникам дважды в год? Думаешь, нам не опротивела эта проклятая служба? Думаешь не хочется, как и вам играть в разные нормальные детские игры?! Мы хотим построить новый мир, наш мир, добрый, искренний, человечный. Ты понимаешь меня?
– Понимаю, – сказал он. – Если я… если мне удастся найти его, что с ним делать?
– Выброси. В любое окно, только наружу. Мы держим магнитки наготове.
– Дался же вам всем этот ключ, – с грустью проронил он. – Что вы без него своего царя завести не сможете?
– Не говори глупостей! – возмутилась девочка. – Это же не просто ключ, это шифроблок. В нем собрано все программное обеспечение всех компьютеров, управляющих всеми звездолетами, батареями, воинскими частями и подземными военными заводами. Нам… нам без него никак нельзя, понимаешь?
– Понимаю, – невесело сказал он, – ну, я пойду. А куда, вниз или наверх?
– По-моему, это все равно. Лишь бы выбраться наружу. Только ты, Грис, постарайся остаться в живых. Очень постарайся, ладно?
– Ладно, – сказал он, вновь воткнул булавку в воротник и пошел.
Он стал подниматься, потому что спуск вниз казался ему ведущим в какое-то подземелье, из которого ему уж никогда не удастся выбраться. Он шел пять минут, и десять, и полчаса, и час, а лестница все не кончалась, и новые ступеньки все вырастали и вырастали перед его глазами, пока, наконец, усталость не взяла свое и он в изнеможении не опустился на ступени, прижавшись лбом к ледяной стене. В миг, когда перед его глазами все поплыло и он уже начал было дремать, потихоньку посапывая носом, до слуха его вдруг донеслась далекая мелодия и тихий, удивительно прекрасный голос зазвучал, запел, и казалось, что суровые каменные стены пели вместе с ним:
На границе тьмы и света,Между завтра и сегодня,Меж закатом и рассветом,Между полночью и полднем,Между истинным и ложнымЯ от мира схоронилась,Между будущим и прошлымПотерялась, притаилась.Ты нашел меня, любимый,И с тобой я без оглядкиИз огня пошла в полымя,Просив дивный мир Загадки…Цепью скована я тяжкой.Тянет мрак меня в пучину.Будь же мудрым и отважным,Не теряй меня, любимый…