Гробовщик для царя
Шрифт:
– Я что, лежала в куче мусора? – Заболоцкую передёрнуло.
– Ну да! – женщина усмехнулась одними губами. – Не переживай, не помои какие-нибудь, так мусор строительный. Сначала хотела так и бросить, думала, что труп, но проверила пульс, чую, ты дышишь! Я раньше на скорой помощи работала, в этом разбираюсь. Оставлять на улице тебя было нельзя, хоть и апрель, но ночи холодные, околела бы! Вот кое-как дотащила в старую квартиру, запёрла на диван, да укрыла своими одеялами, – неожиданно женщина сменила тему, она повернула голову и посмотрела на Лизу удивительно голубыми, почти
– В смысле? – Заболоцкая сдвинула брови. – Ты имеешь в виду наркотики?
Женщина кивнула.
– Вообще не про меня, я уколов с детства боюсь!
– Сейчас влить в себя дурь можно любыми способами, не только при помощи шприца. Столько её развели, что и не сосчитать! – женщина снова протянула пластиковую ёмкость. – На, попей, приходи в себя и вспоминай. Когда я притащила тебя сюда, то осмотрела и ощупала тело. Синяков, ушибов, переломов нет. По голове тебя тоже не шарахали. Значит, ты или наркоты перебрала, или отравы какой, или снотворного наелась. В любом случае, появилась здесь в компании, сама бы себя мусором завалить не смогла!
– Тогда как я здесь очутилась? – тупо повторилась Лиза.
– Ну, этот вопрос не ко мне! Спроси, кто тебя сюда поместил на погибель!
– Ничего не понимаю! – Лиза потёрла виски. – И ничего не помню! – она лихорадочно взялась извлекать из памяти остатки воспоминаний и неожиданно вскинула глаза на собеседницу. – Сегодня, какое число?
– Двадцать второе апреля.
– Двадцатого вечером я уснула в своей кровати абсолютно и безобразно пьяная. Каким образом меня угораздило оказаться здесь?
– Да, милая моя, об этом ты можешь спросить у своих собутыльников. Но вот что скажу, пока я пёрла твоё тело на себе, запаха алкоголя не почувствовала, а вот аромат дорогой парфюмерии доносился.
– Одна я пила, – вздохнула Елизавета, – любовник бросил.
– Причина веская.
– Что же я сижу? Дома кот голодный! – Заболоцкая засуетилась.
– Э, погоди, – удержала её за руку женщина. – Куда ты пойдёшь в таком виде. Менты загребут на первом перекрёстке, определят в спецприёмник. У тебя при себе ни документов и вообще ничего нет, из одежды только джинсы и майка. Это я тебя в свой свитер одела!
– Щедро! – Заболоцкая опустила подбородок, пытаясь в полумраке рассмотреть подарок от бомжихи. – Я верну, позже.
– Вернёшь, – эхом отозвалась женщина. – Свитер последнее напоминание о прошлой жизни. Ладно, – она тряхнула головой, и тон её снова сделался деловым. – Пойдёшь, как стемнеет. Где твой дом?
– Мы в районе метро «Добрынинская», говоришь? – Лиза мысленно прикинула маршрут. – Квартира в центре, если избегать оживлённых улиц, добираться дворами, шагать километра четыре.
– Не близко, но не боись, провожу тебя, – задумчиво отозвалась новая приятельница с неожиданной грустью в голосе. – Тебя как зовут?
– Елизавета. Лиза. А тебя?
– Александра Великая! – женщина с вызовом посмотрела на Заболоцкую голубыми глазами. – Ну, чего молчишь? Теперь можно смеяться!
– Не поняла? – Лиза ещё туго соображала. – На каком абзаце смеяться?
– На Александре Великой! – женщина вздохнула. –
Елизавета скинула с себя тряпки, именуемые одеялами, стянула ноги с дивана и, преодолевая головокружение, поднялась, постояла несколько секунд и снова огляделась вокруг. От съехавших жильцов не осталось ничего доброго, конечно, зачем в новую квартиру тащить старую рухлядь. В полумраке комнаты она разглядела табурет, который гражданка Великая использовала как столик, в углу покосилось старое кресло, а у стены возвышалась старинная этажерка, модели начала прошлого века. В голове мелькнула мысль, что на полочках когда-то лежала стопка книг, стояла череда слоников или статуэтка утончённой балерины со вскинутой над головой кистью руки. К стене и направилась Заболоцкая, заметив зеркало, с тёмными прожилками потрескавшейся амальгамы. Созерцание себя не доставило никакого удовольствия – лохматая голова, синяки под глазами и растянутый свитер, поеденный молью и старостью. И всё же видок оказался не настолько удручающим, чтобы предаваться паническим настроениям – руки, ноги, шея целы, а значит всё остальное поправимо.
– Да уж, отправляться в открытый доступ с таким облачением опасно, – Лиза пригладила волосы и повернулась к Александре. – Ты права, лучше дождаться темноты. Какой сейчас час?
– Точно не знаю, девять или десять утра, – бомжиха неопределённо пожала плечами. – Мы народ свободный, от работы не зависим и часов не наблюдаем.
– Везёт! А я на службе не появлялась уже несколько дней! Шеф убьёт, если уже не выгнал, – девушка задумалась на секунду, обратив свой взор на урчащий желудок. – Ты уже подкрепилась с утра?
– Ну, да, бегаю пораньше, пока народ ещё не подтянулся. Волонтёры возле вокзалов кормёжку устраивают в определённые часы, целый день не стоят. Если опоздаешь, останешься голодной.
– Как же целый день без еды?
– Нормально! – Александра попыталась улыбнуться, но поморщилась –трещинки стягивали губы словно старая резинка. – Возле крупных супермаркетов вывозят в контейнерах просрочку. Иногда, правда биться приходится за кусок, но без ничего не уйдёшь. Раньше нищие и бомжи возле старых продуктов отирались, а сейчас и пенсионеры не брезгуют, так что конкуренция жёсткая! Просроченную продукцию вывозят раз в два дня перед закрытием. Сегодня как раз можно поживиться. Вот тебя провожу и отправлюсь на поиски пропитания.
– Может рискнуть и перебежками, да задворками пробраться домой? – перебила размышления бомжихи Елизавета, мысленно вообразив, какую она с ней будет представлять картину на московских улицах.
– Как хочешь, – Александра произнесла с каким-то скрытым сожалением и напускным равнодушием. – Но лучше не рисковать, если попадёшь в полицию, там всю душу вытряхнут! Хорошо, если разрешат позвонить родственникам. А вот нас, бомжей, к телефону не подпускают! Всё равно некому звонить, – Великая критически осмотрела девушку. – В данный момент, ты от нас мало чем отличаешься! Видок ещё тот!