Громила
Шрифт:
Офис Баннермена состоял из двух маленьких комнаток: приёмной и собственно кабинета. В приёмной стоял стол секретаря с пишущей машинкой и пара стульев у стенки напротив него. Видимо, для ожидающих приёма посетителей. Впрочем, ни одним, ни другими здесь даже не пахло. Судя по слою пыли на мебели — давно.
В кабинете, кроме стола и нескольких стульев, присутствовал стоявший у стены шкаф с застеклёнными дверцами. В шкафу были стопками свалены какие-то бумаги, а на одной из полок можно было различить кружки, сахарницу и бумажную пачку с чаем. Кабинет показался чуть более обжитым. Во всяком случае, часть стола была протёрта от пыли, и на ней стоял электрический чайник и кружка. Чайник, кстати, в стиле «ретро» — металлический, со штепсельным разъёмом и торчащим из него
Детектив залез в шкаф, достал оттуда заварку, кружку и сахарницу, потом взял чайник и ушёл за водой.
Я осмотрел стол и пришёл к выводу, что на нём чего-то не хватает. Пыль — есть, заварка — есть, сахарница — есть. Чайные ложки — отсутствуют. Ложки нашлись в шкафу, на полке с кружками. Больше к чаю у детектива ничего не было. В следующий раз, когда мы сюда соберёмся, надо будет хоть печенья какого купить. А то вообще день бездарно проходит. После завтрака прошло уже довольно много времени, а мы ещё ни разу не поели. Об этом я и сообщил Баннермену, когда он вернулся с полным чайником.
— Вот утроба ненасытная, — возмутился детектив, включая чайник в розетку, — всё бы тебе жрать и жрать. И куда только лезет?
— У меня организм большой, в него много еды помещается. Кстати, ты сам-то завтракал?
— Нет.
— Так может к Биллу?
— Позже. Сейчас у нас будет конфиденциальный разговор из двух частей. Первая: роль мафии в «Нуаре» и вторая — составление плана следственных действий по убийству миссис Элизабет Хант, которая, как выяснилось, чуть не стала миссис Элизабет Мартелло.
Чайник негромко зашумел. Детектив сделал короткую паузу и продолжил:
— Начнём с мафии. На игровом форуме и во всех соцсетях администрация «Нуара» строго предупреждает игроков: мафию не трогать, чревато сносом аккаунтов. Семьи всяких Мартелло, Лупаро, Гамбини и Тодорико есть практически в каждом крупном городе Северо-Западного континента. Они считаются преступными сообществами и контролируют всяческие незаконные и околозаконные бизнесы. На первый взгляд — ничего, кроме вреда системе не несут. Но только на первый. На самом деле, они стабилизируют НИП, находящихся на разных стадиях процесса деградации. Мафия практически не прячется, и нет никакой проблемы собрать рейд игроков и снести любую Семью за несколько часов. Но! Никто этого не делает, и не только из-за запрета администрации. Почему? Ответ простой: как я уже говорил, мафия стабилизирует входящих в её состав неписей, это раз. Мафия поддерживает преступный мир городов в стабильном состоянии, это два. Отстрел слетающих с катушек неписей тоже частично осуществляет мафия, это три. Логика тут простая: Семьи, это не про стрельбу и мордобой, это про деньги. Незаконные, но деньги. А деньги любят тишину. А всяческие отморозки производят много лишнего шума. Расскажу тебе одну историю. Несколько локальных лет назад в Саус-Порте игроки рейдом снесли мафию, вырезали практически всю Семью Донелли, которая его держала. Более мелкие банды, типа уже известных тебе «Морской звезды» или «Койотов», которые до этого не смели особо борзеть, тут же вылезли и начали делить власть. Как результат, в городе началась война банд, что вызвало лавинообразный рост количества забагованных неписей и ускорило темпы их деградации. Администрация тогда собрала игроков со всего континента и отправила их в Саус-Порт для наведения порядка, а аккаунты незадачливых рейдеров были удалены. Несколько недель в городе шли натуральные уличные бои, потом ещё пару месяцев Саус-Порт чистили от расплодившихся монстров. Многие жившие там игроки потеряли во время этих событий своих партнёров-НИП. Администрация негодовала. Как я понял, из-за этой войны в разнос мог пойти один из контуров реактора. Так что, даже не думай воевать против мафии. Они, со своей стороны, игроков тоже не трогают. Никому не охота повторить судьбу Семьи Донелли.
— Понял, мафия в «Красной книге», охота на них запрещена. А как быть с самообороной? Вдруг кто из них забудет о том, что они игроков не
— За самооборону тебе ничего не будет. И за защиту нормальных неписей тоже.
Разговор был прерван засвистевшим чайником. Баннермен выключил его и ополоснул кружки кипятком, который затем небрежно выплеснул прямо на пол. Насыпал заварку, налил в каждую кружку по чуть-чуть кипятка и накрыл их листами писчей бумаги. Несколько минут мы молча ждали, гипнотизируя кружки взглядами. Когда заварка запарилась, Кот снял с кружек листы, долил воду и снова накрыл их. В молчании прошла ещё пара минут. Кот убрал бумагу и объявил:
— Готово. Сахар?
Я отрицательно помотал головой. Сладкий чай на голодный желудок — только ещё сильнее аппетит дразнить. Детектив одобрительно кивнул и отхлебнул из своей кружки. Я последовал его примеру. Терпко. Вкусно. И сахар не нужен. Баннермен посмотрел на меня поверх своей кружки.
— Теперь давай поговорим о нашем расследовании, — сказал он, — наметим, так сказать, план действий.
Глава 15
— Я так и знала, что он что-нибудь придумает, чтобы в универ не ходить!
— Марина, как ты можешь так говорить?
— Как говорить? То у него одна война, то другая, а теперь вот в больницу на полтора года залёг! Я Олега восемнадцать лет знаю! Он на всё готов, лишь бы не учиться!
— Хм… Бред, конечно, но некое здравое зерно в нём есть…
В полицейском управлении Ист-Харбора Баннермен продемонстрировал дежурному значок детектива, объяснил, что нам нужно и нас проводили в маленькую комнатку с письменным столом и парой стульев. Вскоре толстый архивариус в полицейской форме принёс нам папку с делом Элизабет Хант. Простую, картонную, с завязочками. Очень тонкую. Когда мы её открыли, там оказалось всего несколько листков: протокол осмотра места происшествия, отчёт коронера, несколько протоколов допроса свидетелей и постановление о прекращении дела: несчастный случай.
Согласно этим бумагам, у Лиз не было врагов, её все любили, и вообще она была солнышком и зайкой. И с крыши склада в морском порту навернулась исключительно сама. Никаких следов борьбы на теле. Никаких подозреваемых. У полиции. У нас с Котом подозреваемый был. Подозреваемая. Дебора Хант, тогда Карпентер. Оснований подозревать именно её у нас было как минимум два: она очень быстро заняла место Лиз в газете и в семье Хантов, это первое, и Система выдала квест на расследование именно во время нашего общения с ней.
Только вот подозрения наши не стоили выеденного яйца. Мы могли подозревать «змеюку Дебби», как её назвал Билл, сколько угодно. Никаких доказательств её причастности у нас не было. Более того, в полицейских протоколах синим по серому было написано, что весь тот день, когда погибла Элизабет, Дебора Карпентер провела в редакции и не отлучалась даже на обед.
— Негусто, — констатировал Кот. Мне не оставалось ничего другого, кроме как с ним согласиться.
Побывали мы и на месте гибели Лиз. Понятно, что никаких следов, даже если они там и были, за два года не могло сохраниться, но кое-что мы всё-таки для себя уяснили. Крыша склада № 38, с которого упала Элизабет, имела очень низкое, ниже колена, ограждение и упасть с неё было довольно легко даже самостоятельно, а с небольшой помощью и подавно. Стоя у края крыши, на высоте примерно пятиэтажного дома, Кот так и сказал:
— Навернуться отсюда — раз плюнуть. Неудивительно, что всё так легко списали на несчастный случай. Полезла журналистка на крышу зачем-то и того… Легче закрасить, как говорится, чем отскоблить.
— Согласен, — ответил я, — осталось только выяснить, зачем она сюда полезла и была ли она здесь одна.
— И если не одна, то с кем.
— Именно.
— Знаешь, чего не хватает в полицейских бумагах?
— Нет. Просветишь?
— Протокола осмотра рабочего места погибшей и изъятия её рабочих записей. Планнингов, ежедневников, блокнотов.