GROND – II: Вся Королевская Рать

Хамаганов Юрий

Ольга не в настроении спорить, к тому же она помнит, что в полдень объявят новый курс, и спешит оформить сделку до того, как взбесившаяся инфляция окончательно превратит оставшиеся деньги в бумагу. Старик принимает наличность и проворно запаковывает покупку.

– Если не секрет – зачем вы его так переделали?

– Вообще-то, секрет, – отвечает Ольга, забирает упаковку и, коротко попрощавшись, отталкивается от пола и вылетает в верхний люк. Оказавшись в узком туннельном коридоре, она хочет сразу распаковать подарок и надеть кобуру, но потом раздумывает – ношение оружия здесь разрешено, но все же капитан настоятельно советовал большевикам особо не звенеть шпорами. Она вняла его совету, ограничив свой арсенал до наборного браслета на левой руке: два десятка сцепленных меж собой бронебойных ос и разрывных шмелей надежно берегут ее покой. А пистолет пускай подождет.

Большой Лебовски. Торговая станция и перевалочная база в полутора миллионах километров от Земли. Этот бойкий перекресток, бартерная база и ремонтная станция в одном лице, обслуживает примерно пятьдесят высокоорбитальных колоний, плюс здесь совершают промежуточную посадку торговые корабли, так что на станции всегда людно, и жизненное пространство тоже ходовой товар.

Сам Лебовски собран из корпусов списанных кораблей и десятка мелких астероидов, представляя собой хаотичное нагромождение открытых доков, топливных цистерн, ремонтных мастерских, жилых и складских помещений. Станция неторопливо вращается по продольной оси, сменяя день и ночь каждый двадцать минут, но гравитация все равно неважная – одна тридцать пятая от земной, и если отыскать ангар с достаточно высоким потолком, то можно запрыгнуть на высоту десятиэтажного дома. Поначалу эти непривычные условия казались девушке чем-то особенным, но она быстро освоилась, и теперь проворно поднимается к ядру станции, легкими толчками преодолевая десятки метров узких коридоров.

Наконец нужный отсек, гибрид продуктового склада и кулинарии, маленький круглый зал с многоярусными столами заполнен до отказа. Судя по нашивкам и эмблемам на куртках, все здесь сошли с того или иного корабля, личный состав не менее чем тридцати восьми экипажей и почти нет гражданских. Никто не обращает на нее внимания, все заняты обедом, либо увлеченно болтают о чем-то на множестве языков. Пролетев мимо затянутого светофильтром иллюминатора, Ольга приземляется у прилавка и громко окликает орудующую у кухонного комбайна кореянку.

– Привет! Я хочу забрать заказ, номер 238, уже должно быть готово!

Кореянка оборачивается, перед ее глазами всплывает меню, и пока она ищет заказ, Ольга читает надпись у нее на фартуке «Лучший и единственный кондитер в радиусе тридцати тысяч миль!»

– Это было очень непросто, скажу я вам. С молоком сейчас туго, натурального сахара не подвозят уже третью неделю, крем пришлось из личных запасов ставить. Свечки брать будете?

– Естественно. Если есть натуральное молоко, сахар и крем, то как же можно без свечек?

Воронова протягивает десятку, но получает на сдачу только один рубль, а не два, как рассчитывала.

– Инфляция, – спокойно отвечает на ее поднятую бровь лучший и единственный кондитер в радиусе тридцати тысяч миль, а затем ставит на прилавок завернутый в серебристый теплоизолятор пирог.

– Продукт натуральный, рекомендую съесть в течение суток, не больше. Если еще что с экипажем планируете – обращайтесь, правда, наличие крема не гарантирую. Также у меня есть…а, господа бога душу мать!

Воронова резко оборачивается к источнику всеобщего возмущения – парящий посреди обеденного зала экран с большой красной отметкой «экстренный выпуск». Все голоса смолкли, и в наступившей тишине блондинка ведущая лунной станции новостей представляет последнюю финансовую сводку.

– Да они в натуре издеваются!

Цены на большинство жизненно необходимых товаров, от воздуха до провианта взлетели более чем на двадцать процентов с начала суток, большинство валют стремительно теряют остатки покупательской способности. Прибавили только сталинские рубли – монеты из ценных металлов, месяц назад пущенные в обращение в ответ на набирающий обороты товарный кризис и пока добравшиеся до Лебовски в единичных экземплярах.

Мгновенно оценив преимущество своей позиции, матрос первой обращается к кореянке за прилавком, протягивая всю оставшуюся наличность.

– Аварийных рационов, на все!

Девушка выбирается из толчеи у кассы, держа высоко над головой пакет с пирогом и всего три упаковки рациона. Позади разгорается скандал, кореянка угрожает вызвать охрану, так что Ольга решает здесь не задерживаться и возвращаться на корабль. Выбравшись на торговую палубу, она видит, что большая часть продуктовых пакгаузов уже закрыта, у тех, что еще работают, выстроились очереди. У горловины туннеля ей приходится уступить дорогу двум металлическим осьминогам – роботы охранники спешат на свои посты, проводив ее быстрым движением короткоствольных пулеметов.

– Только без нервов, начальники, ухожу, ухожу.

Уже в туннеле ее догоняет короткий предупредительный сигнал, после которого светофильтры на окнах поползли вниз, Большой Лебовски в очередной раз лениво перевернулся с боку на бок, следующие двадцать минут здесь будет темно. Улучив момент, Ольга останавливается у большого иллюминатора, хотя уже много раз давала себе зарок перестать пялиться вниз.

Земля как Земля, привычный с детства глобус. Только в детстве не было маленького темно-серого пятна в южной части Тихого Океана. С такой дистанции Гронд не выглядит угрожающе, будто вовсе и не он гонит вверх цены на продовольствие и все остальное, нещадно подгоняя кнутом задыхающуюся экономику.

– Как погодка?

– Дождь и ветер, – отвечает Ольга высокому чернокожему парню в знакомом бело-синем комбинезоне. Кажется, он с LED ZEPPELIN, этот тягач из Странствующего Оркестра пришел к Лебовски день назад.

– Как у вас с работой?

– Извини, сестренка, это не тема для разговора. Кстати, поздравляю с повышением.

– Я пока еще без погон.

– К вечеру будешь. Счастливо.

Почти год тому назад, когда она подписывала контракт, возможность зачисления на действительную военную службу казалась Ольге маловероятной. В конце концов, за более чем тридцать прошедших с войны лет, мобилизацию, ни полную, ни частичную, ни разу не объявляли. Правда, подписывая бумаги, она также не догадывалась о том, что и без мобилизации угодит на войну.

Слухи о возможной мобилизации вспомогательных кораблей и зачислении их в основной состав военного флота пошли почти сразу после появления Гронда. Но во что-то более-менее реальное эти слухи превратились около трех недель назад. Именно тогда капитан Климов получил некое распоряжение из штаба вспомогательного флота, после чего крейсер снялся с якоря и оставил крошечное убежище в Поясе Астероидов, где большевики приводили в порядок свой корабль после марсианских мероприятий. Ольга была рада неожиданному приказу: им всем порядком осточертел микроскопический астероид, места на котором хватало только на то, чтобы широко улыбнуться. Наконец безымянная дыра остается позади, затем череда коротких перелетов, и вот они на Лебовски, где младшие офицеры получили короткий отпуск, пока капитан с несколькими морпехами мотался на челноке между ближайшими колониями. О чем именно и с кем он там договаривался неизвестно, но все эти дни с дальних рубежей подтягивались другие корабли вспомогательного флота Союза. Судя по сообщениям разведки, то же самое происходит и в секторах Сверхновой.