Гротенберг. Песнь старого города
Шрифт:
Солнце не имело такого обжигающего света, и на его туманный лик можно было смотреть без рези в глазах. По небу проходила рябь потустороннего мира. Будто бы невидимый огонь разлили по земле, и теперь от температуры этого незримого костра само небо плывет.
Сегель прикрыл глаза. Новое видение прошлого обрушилось на него.
* * *
Бежать по коридору! Бежать, бежать, не оглядываясь по сторонам! Рука уже не кровоточила, но я все ещё стискивал её. Боль была невыносимой, но страх смерти гнал куда быстрее, чем тормозила агония.
Огюст резко развернулся.
Танцующим движением,
Сейчас Огюст попросту ломал этих людей. Слышен был и хруст костей, и тела их изгибались. Однако худшее было в том, что никто не кричал — просто не мог этого сделать. Чародей словно впал в транс, и его движения сделались ещё грациознее, плавнее, он поднял руки ещё выше — над головой: и лица, скрытые под шлемами, стали багровыми, глаза налились кровью; а потом обрушил их словно ударом вниз. Одним, резким, и смертоносным.
Покачнулся.
Мы стояли позади. Я никогда ранее не видел такого рода заклинаний в действии, но они по-настоящему ужасали, потому что то, что осталось от людей, уже сложно было распознать — месиво крови и плоти, отчего-то нелепо облаченное в доспехи. Легко было понять, почему Огюст не стремился их применять раньше.
— Они не последние. Бежим! — Скомандовал чародей. На нем не было лица. Один его глаз словно потерял весь цвет, стал блекло-серым. Оставалось гадать, видел ли он что-то им.
Мы промчались через тюрьму, спускаясь на уровень ниже. Пролет за пролетом. Мимо преступников, любопытствующих о том, кто это такой оказался смелый, что решил сбежать из замка, мимо стражников, которых мы без колебаний убивали. Мимо надзирателей, желающих, кажется, вообще раствориться и сбежать подальше от этой суматохи.
Мимо нас свистели стрелы и болты.
Со вскриком рухнул Огюст. Мы обернулись. Диор, крутанувшись, прыгнул к подступающим стражникам. Несмотря на тяжелую рану — рубашка была обильно залита кровью, и если бы не движения капитана, я бы не догадался, что его ранили, — орудовал мечом он, казалось с легкостью. Словно зверь, не позволяющий подобраться ближе. Он легко парировал один удар клинком, тут же поменял направление удара, и проткнул одного из двух. Мне было непривычно драться левой рукой, однако выбора никакого не было, хотя бы потому, что и руки второй тоже уже не было. Я кое-как блокировал, нанося ответные удары. Но то ли мне так повезло, что попался не матерый воин, то ли боги были на моей стороне (или вернее сказать одно божество?), и я кое-как, заработав себе ещё одно ранение плеча и без того пострадавшей руки, отбился, а к тому моменту, подоспел и капитан.
Едва мой противник рухнул, Диор подбежал к Огюсту.
— Отравленная... проклятие! — Выругался Огюст. Он был весь в поту, но стрелу не решался вытащить.
—
— Какой толк? Если даже успеть вывести яд из крови, то рана никуда не денется, и я буду лишь замедлять вас...
— Огюст... мы тебя здесь не оставим! — С нажимом проговорил Диор. Правда, кажется, он и сам уже не верил. Огюст лишь улыбнулся ему.
— Полно тебе, дуалэ, полно... мы знали, на что шли.
Мы слышали приближающиеся шаги.
— Вахна! — Выругался-таки Огюст, и пересел на колени. — Бегите, дуалэс, бегите. Я их задержу. — Он вытянул руки перед собой. Вокруг его тела словно бы разливалось пламя. Диор отшатнулся, и меня дернул за собой. — Гвалата туэ... — почему-то он посмотрел на меня, и улыбнулся. В уголках его глаз блеснули слезы. — «Сожжение души», — пояснил он мне, — когда-то мой мастер также закончил свою жизнь. Теперь за ним уйду и я, во Тьму.
— Светлой дороги, Огюст. — Проговорил Диор. Он не стал обращаться к нашим верованиям.
— И по ту сторону все мы когда-нибудь свидимся, друзья. — Тихо проговорил Огюст. В его груди словно росла сфера, переливаясь всеми оттенками, наливалась силой.
— Прощай, Огюст. — Прошептал я.
В этот миг на этаж вышла ещё группа стражников, и Диор поволок меня ниже, увлекал в глубины подземелья, к подземному ходу. Там, на отдалении, я слышал громкий голос Огюста. Звонкий, и певучий. Он пел на родном ему языке заклинание.
Уже через два этажа мы почувствовали, как тряхнуло тюрьму. Что-то взорвалось, отрезая нас от верхних слоев. Диор шел уже кое-как, держась за окровавленный бок, и прихрамывая на одну ногу. Я плелся следом. Уже скоро... скоро мы подойдем к печати. Слова Ваканта звучали в моей голове «ты должен покинуть замок один». Что он имел в виду? То ли, что я выживу один, или то, что мне придется предательски воткнуть нож в спину того единственного выжившего, помимо меня?
Диор остановился, привалившись к одной из колон. Дышал он тяжело, а с руки, пережимающей рану, уже капала кровь. Нас так легко будет найти... если они, конечно, перейдут через завал. В этом я, впрочем, уже сомневался.
— Сэм...
Я смотрел на Диора.
— Минуту... я... мне надо перевести дыхание.
Я сжал кинжал. Нет... такой раной, увы, он не уйдет далеко.
— Конечно, Диор... думаю, Огюст отрезал нас от погони. У нас полно времени. — Впрочем, и в это я тоже не верил. Сделал шаг к Диору. Рана выглядела ужасно на самом деле. Я искренне удивился, когда понял, что все это время он дрался, он бежал, и не рухнул на землю. Как?
— Выглядит дерьмово, да? Ха... ха... — смех смешивался с ритмом дыхания. Лоб его был обильно залит холодным потом, намокла и повязка, прикрывающая один глаз. — А я, знаешь, почти поверил... что мы уйдем. — Я молчал, поджав губы. — Ты только не расстраивайся, ладно? Ты прыткий, ты сбежишь... — губа предательски дрогнула, как и голос Диора в этот момент. — Только... просьба у меня к тебе есть. Ты не подумай, я ведь просто не хочу долго-долго истекать кровью.
Диор сполз по стене, плавно оседая на каменный холодный пол. Я знал, о чем он меня хочет попросить. Я вздохнул, присаживаясь рядом.