Гроза Кавказа. Жизнь и подвиги генерала Бакланова
Шрифт:
Повторно поднять Малую Чечню Шамилю не удалось. Отвлекли его события в Дагестане, и в сентябре ушел он на реку Самур, где у аула Ахты был разбит князем Долгоруким-Аргутинским.
На Кумыкской плоскости было потише.
3 сентября у аула Хош-Гельды настигли партию, которая угнала скот с плоскости у солдат князя Барятинского, и скот этот отобрали. Потом отбились от засады, которую чеченцы вскоре устроили в Хошгельдинском ущелье на две сотни баклановцев, которые шли к Герзель-аулу.
Потом, 30 сентября, сам князь Барятинский в отместку ходил из Хасав-Юрта с нижегородскими драгунами в набег на покинутый аул Хош-Гельды и
Осенью был расстрелян убегавший к чеченцам казак Двойнов. Выходил по этому поводу особый приказ на двух страницах, что Мариинской станицы казак Андрей Двойнов, служивший в полку № 20, бежал из полка к горским народам «без всяких побудительных причин», но через три месяца (на самом деле через полгода) поймали его «в наших пределах с оружием в руках, при чем вновь хотел скрыться, но неуспел в том». Возвратился же он, как выявило следствие, не для того, чтобы сдаться властям, но «с каким-либо злым умыслом». Судили бедолагу, конфирмация командующего корпусом последовала 30 сентября 1848 года, и расстреляли его «при собрании войск, расположенных в укреплении Внезапном», [37] 7 ноября.
37
ГАРО, ф. 344, оп.1, д. 581, л. 31 об. — 32.
Есть сомнение, что судили с ним вместе и Зота Черножупова, но значится тот в бегах вторично с 6 ноября 1848 года. Бежал за день до расстрела.
А пойманного вместе с ним Никиту Кубина еще 19 мая заслали по суду в арестантские роты. И на пару с Кубиным туда же загремел казак Задонско-Кагальницкой станицы Никита Лыгин. За что — непонятно.
Зима приближалась. Прошло время настоящих набегов. Зелень сошла, листья опали. В лесу спрятаться трудно. Чеченцы по саклям сидят — в чувяках по снегу много не побегаешь. Русские стали готовиться к массированному натиску. Решили закончить просеки к востоку от Воздвиженского в Малой Чечне. Всю пехоту с Кумыкской плоскости туда же затребовали.
Но Верёвкин, пока пехота не ушла в Малую Чечню, решил разорить и запугать близлежащие ауховские аулы, чтоб они остаток зимы боялись на Кумыкскую плоскость нос высунуть.
Наиб ауховский, Идрис-мулла, кумык из селения Эндреевского, как сообщали лазутчики, был человек легкомысленный, неосторожный. В 1843 году бежал он к Шамилю по религиозным соображениям, но злые языки поговаривали, что все дело в женщине, которую Идрис-мулла неудачно пытался похитить у ее мужа, местного офицера милиции.
После ахмет-талинского погрома Идрис-мулла велел своим подданным отодвинуть ауховские аулы подальше в горы и леса, в теснину между реками Яман-су и Аксаем. Образовались там, чуть ли не соприкасаясь друг с другом, аулы Махмут-Юрт, Берик-Катара, Перки-Хантам, всего дворов 400.
Веревкин выбрал для нападения Махмут-Юрт. Если собрать войска скрытно между Хасав-Юртом и Герзель-аулом, то до Махмут-Юрта по прямой всего 10–12 верст, но идти придется лесом, без дорог, да по пути еще лежат десять мелких аулов, всего дворов на 500. Рискованное предприятие…
И все же Верёвкин отдал приказ. Собрались в полночь 18 декабря у речки Яман-су 14 рот, 8 сотен казаков (полк Бакланова и 2 сотни полка № 40) и 4 орудийных расчета (по данным Струсевича, 8 расчетов).
Прошли версты три-четыре (без ясной дороги в темноте просчитать трудно), услышали впереди заячий крик. Попал косой на зуб какому-то хищнику… Прислушался Бакланов. Второй раз заяц заверещал… Спешился Бакланов. Надо глянуть, о чем это его пластуны предупреждают. Пошли вдвоем с казаком Скопиным.
Слева у берега Яман-су на поляне возле костра сидел чеченский караул. Винтовки на коленях, стреноженные лошади по поляне в отблесках костра привидениями бродят.
Крадучись вернулся Бакланов, дал знак принять как можно правее, и отряд стал пробираться по лесистому гребню, потом по ущелью, пока опять не вышел на ровное место.
Потом еще два раза на такие же чеченские пикеты выходили и опять круги нарезали.
Дорога четче обозначилась. Значит, аул близко. Вдруг — глубокий ров через дорогу. Слава Богу, что не охранялся. Перешли. До аула пять верст оставалось. Догнала Бакланова с его пластунами партизанская команда поручика Богдашевича из Кабардинского полка.
Под утро луна взошла. Из ущелий туман стал подниматься, предвестник рассвета. Описали потом биографы Бакланова лунное сияние, спящий аул…
В лунном сиянье Снег серебрится…Вспомнилось Бакланову, что по-татарски ясная луна звучит — «сатан ай».
И далее — «огненное море пожара освещало картины ночного побоища»…
Процитируем дальше биографов. Язык их образен, и факты приводятся достоверные: «Скоро выбитые из сакель горцы вынуждены были обратиться в бегство, но казаки отрезали им все сообщения с окрестными аулами и заставили столпиться на берегу Яман-Су в том месте, где не было переправы. Здесь большинство их погибло под ударами казачьих пик; те же, которые решились броситься в стремнину бешеной речки, или убивались об острые, выдававшиеся из пенистых волн камни, или, охваченные этими волнами, быстро уносились течением и пропадали бесследно.
Так погибло все население одного из самых богатых и крепких аулов. В плен взято было только семь человек…» Взяли еще известного абрека Кирыма Кабартыева.
Разорив дотла Махмут-Юрт, спалив часть Беик-Катары и захватив с собой все, что нашли в Перки-Хантаме, двинулись на рассвете обратно.
Пошли по ущелью. Бакланов с конницей прошел первый и стал за возвышенностью, пропуская мимо себя отряд и дожидаясь арьергарда. Уцелевшие чеченцы пытались уходящий отряд обогнать и в теснинах зажать, нападали на боковые цепи.
Верёвкин приказал Бакланову арьергарда не ждать, обогнать всю пехоту и занять ров, которым в пяти верстах от аула дорога перекопана. «Как бы не встретили нас там…».
Поскакал Бакланов вперед. Только ко рву, как с другой стороны из леса толпа конницы выезжает и тоже — ко рву. Сам Идрис-мулла своих мюридов привел.
Пустили казаки и чеченцы коней во весь мах навстречу друг другу. Кто быстрей до рва доскачет?..
Опередили баклановцы. Не зря коней чистили, холили и выкармливали. Влетели с разгону в ров, спешились и — на край рва с ружьями, как на бруствер. Налетавших чеченцев частым огнем встретили.