Гроза школьной столовки
Шрифт:
– Ты куда? – вертит головой Амир, на что Бубликов бросает через плечо:
– Хочу еще пива взять, - а сам прямо в сторону Сорокиной шагает.
– Пивасик, ага, - ерничает Доронов.
– Ржи поменьше, блудный парень с высоких гор, - хохочу, тянясь к смартфону во внутреннем кармане пиджака. Хмурю брови, заметив имя на экране, отвечая на вызов:
– Свет?
– И где ты сейчас должен быть?
Голос такой, что впору вешаться. Мрачный, обещающий все кары небесные, если до моего расслабленного сознания быстро не дойдет суть проблемы. Непонимающе смотрю на застывших парней,
– Не понял, - тяну озадаченно, на что мне в ответ гробовым голосом:
– Самолет, 11 вечера, Шереметьево…, - хватаю Амира за руку, поворачивая его запястье так, чтобы был виден циферблат и недоуменно моргаю. Час ночи, но все не пойму в чем проблема. И лишь взглянув на дату, отсвечивающую ниже, до меня доходит осознание всей катастрофы.
– Ой-ой…
– Вот тебе «ой», - рыкает в трубку Светлана. – Как ты мог забыть про самолет! Сегодня же прибытие.
– Блин, - выдыхаю в ужасе, а парни, прислушавшись, тихо гогочут, тыча в меня пальцами. – А он не опоздал? – спрашиваю с надеждой, но меня грубо отсекают:
– Нет, Макс. Считай, ты себе вырыл могилу!
Подрываюсь с места, бросив несколько купюр на стол под хохот друзей, с криком, что позвоню. Или им пришлют приглашение на мои похороны. Уже на пороге краем глаза замечаю, как Бубликов сует свою визитку Арине, а та хмурится, кусая губу. Я, конечно, за них буду рад, но мне бы самому сейчас пережить этот вечер. Боженьки, она ж меня убьет. Хорошо, хоть кексы купить додумался. Главное про них вспомнил, а про самолет нет. Идиот.
Машина выжимает последние газы. Завтра-послезавтра получу кучу штрафов за нарушение ПДД, однако некогда думать. Надо спешить, иначе труп мой по частям в Москве-реке найдут. Вообще себе представляете, что с вами сделает жена, если вы ее забываете встретить в аэропорту с самолета? Нет? А вот зря. Не берите с меня пример.
В соседнем, круглосуточном ларьке закупаюсь охапкой красных роз, снова в машину и уже не до самой парковки элитного жилого комплекса спешу скорее домой. На меня охранник круглыми глазами смотрел, а консьержка окинула сочувствующим взором, прошептав так осторожно:
– Максим Михайлович, ваша жена приехала. И она очень зла.
Да ну еще бы. Там за дверью гром с молниями, потому поворачиваю осторожно ключ в замке, входя в темную прихожу, держа перед собой букет с коробкой кексов будто щит, способный защитить меня от прямого удара бластером. Загорается яркий свет, замечаю стоящие два чемодана в дверном проеме гостиной и сидящую на одном из них жену, устроившую ногу на ногу, сверлящую меня злым взглядом.
– Солнышко! – радостно скандирую, распахивая объятия. – Ты вернулась! А я тут тебе подарок купил, цветы, ждал, скучал, прямо в тоске загибался без любимой своей… - последние слова говорю тише, опасливо ежась под этим убийственным карим взором. Блин, Светка, поди накрутила свою начальницу из злорадства. Ненавижу ее, а она меня. Неприязнь с первого дня, как Надя взяла эту стерву на работу к себе в университете. Хотя вряд ли она сильно повлияла на настрой моей драгоценной супруги.
– Скучал, - тянет Гроза, зло, осматривая мой чуть помятый вид. – Тосковал, прямо грустил так, что
– Надь, - мурлычу, осторожно делая шаг. Она разъярена, потому спорить с ней сейчас бессмысленно. Тут поможет только ласка или завтра вся моя контора будет скидываться на поминки любимого шефа. – Гроза, ты такая красивая, когда бесишься.
Согласен, так себе комплимент, особенно, когда жена выхватывает из своих рук тяжеленный букет, замахиваясь им дабы ударить.
– А я кексы купил! Твои любимые! – кричу раньше, чем получаю морде. Она щурит взгляд словно кошка, переводя взор с меня на коробку, втягивая носом воздух. – Ну, прости, Гроза, - снова тон провинившегося мужа, и она начинает расслабляться. Берите на заметку, мужики. Если ваша женщина в бешенстве, нужно косить под виноватого, все равно ничего не докажете.
– Пока я тащилась с аэропорта в машине, ты шлялся по барам! И не отнекивайся, мне Светка доложила, - тычет мне пальцем в грудь Надя, все еще не позволяя себя обнять. – Она слышала звуки матча!
– Твоей Светочке уши бы оторвать, - бурчу, перехватывая тонкие запястья, тяня на себя и крепко обнимая. – Но в баре я был с парнями, просто реально забыл, что ты сегодня прилетаешь с конференции. Дни перепутал, прости дурака, - поглаживаю ее по спине, чувствуя, как она расслабляется окончательно. Больше не злится, позволяя поцеловать себя долгим тягуче-сладким поцелуем и подхватить под бедра, подбросив со смехом в воздух. Надя обхватывает мое лицо ладонями, заглядывая в глаза, потираясь кончиком носа о мой.
– Это была последняя конференция, кстати, - шепчет заветные слова, отчего не могу сдержать радостный стон. Наконец-то, никакой жизни на чемоданах. Она окончательно прекращает научную деятельность там и возвращается сюда насовсем. Лучше новости не придумаешь, особенно, когда приходилось мотаться друг к другу по несколько раз за месяц.
– Слава Богу, - выдыхаю, таща в сторону спальни, забыв коробку с кексами на одном из ее чемоданов. – Потерпел неделю, теперь можно радоваться до конца жизни.
– Ну, командировки все равно будут. Но не так часто, - ворчит для проформы, с визгом падая на мягкий матрас.
– Это ерунда. Главное, что больше никаких переездов!
А рано утром, когда рассвет едва забился в окна, иду сонно потирая глаза на кухню. Надя привычно сидит за ноутбуком, читая какую-то статью, распивая утренний кофе. Она всегда встает рано, даже по выходным, потому не очень-то удивляюсь. Зато замираю, заметив вскрытую коробку с кексами: совершенно пустую лишь с парой оставшихся крошек.
Та-а-а-а-к.
– Гроза, - возвращаюсь на кухню, прислоняясь к проему плечом, дождавшись пока она повернет голову в мою сторону и мотаю пустой коробкой у нее перед носом, заметив невозмутимый вид. – И где все кексы? Их там было двадцать штук.
– Да? Понятия не имею, - пожимает плечами, отпивая кофе и хлопая на меня невинным взором. – Может еноты съели? – сама улыбается, отчего сам не могу сдержать улыбки, бросая пустую развороченную коробку на раковину, усмехаясь.
– Еноты, ага. Один енот, жутко прожорливый, - добавляю со смешком, тянясь к кофеварке.