Грозный год - 1919-й (Дилогия о С М Кирове - 1)
Шрифт:
– Тогда - лечу бомбить Царевку!
– Щекин надел пилотку и вышел из-за стола.
Встали и остальные - дорога была каждая минута. Киров проводил летчиков до двери, пожелал им успеха.
В приемной было людно, накурено. Здесь находились члены штаба обороны и губкома партии, командиры и комиссары отрядов.
Киров вызвал Михаила Рогова и, пропустив его в кабинет, плотно прикрыл за ним дверь.
– Скажите, товарищ Рогов, не смогли бы вы при данной военной ситуации, учитывая, что на море хозяйничают англичане, пробраться в Баку?.. Да вы садитесь!
– Мог бы, Сергей Миронович.
– Рогов сел.
– Как только вскроется Волга.
Киров оценивающе посмотрел на Рогова: он был крепкого сложения, несколько грузноват, с упрямым подбородком и задорными глазами.
– Рискнете? И смерти не побоитесь?
Рогов попросил разрешения курить, достал трубку.
– Рискну. И смерти не побоюсь.
– Надо с бакинцами наладить связь, отвезти им почту, деньги, а главное - обратным рейсом захватить бензин. Для такого рейса нужны коммунисты, которые знали бы, куда они идут и зачем. Скажите, товарищ Рогов, как вы себе представляете такую поездку?
– А вот как...
– Рогов закурил.
– Надо найти хорошую рыбницу, снабдить ее всем необходимым - от пресной воды до компаса, подобрать команду, человек шесть матросов, знающих капризы каспийских ветров. Поездка будет не из легких. Ведь в море надо пуститься при норд-весте! Он бывает настолько сильным, что только умелая команда может вести рыбницу по курсу.
– Как вы поступите, если в море встретите противника?
– Если за рыбницей погонится английский катер, он вряд ли ее нагонит. При норд-весте рыбница, оснащенная двумя парусами, летит по волнам, как чайка, еле касаясь воды.
– Вы умеете хранить тайну?
– Вы на меня можете смело положиться, Сергей Миронович. Как-никак я командир матросского отряда.
– О нашем разговоре никто не должен знать. Мы потом его продолжим. Пока приглядитесь к людям, наметьте состав будущей команды. Подумайте о всех деталях экспедиции. В этом деле я целиком полагаюсь на ваш опыт, на ваши связи.
Сводный Коммунистический отряд Аристова сосредоточился в районе Земляного моста. В резерве, у кремлевской стены, стояли подразделения Железного полка.
У Таможенного моста, на Эллинге находились отряды Нефедова и Ульянцева.
Две эти группы прорыва должны были решить участь мятежников при наступлении.
В три часа открыли огонь минометчики в районе Татарского базара. Мины с воем проносились над головами наших бойцов и шлепались на крыши и во дворы домов, где засели вражеские пулеметчики. Немного погодя раздались выстрелы с миноносца "Карл Либкнехт"; стреляли по колокольням церквей князя Владимира и Иоанна Златоуста. Моряков поддержали артиллеристы из кремля. С громовым раскатом ударила крепостная пушка. Первый снаряд дал недолет. Вторым выстрелом колокольня церкви Иоанна Златоуста была разрушена.
В рядах торжествующих красноармейцев и рабочих прокатилось победное "ура". Бросали шапки вверх, обнимались на радостях.
Потом крепостные пушки открыли огонь по Второй Бакалдинской улице, по дому купца Розенблюма, где находился штаб мятежников.
Наконец показался тарахтящий, чихающий самолет Щекина. За ним тянулась черная полоса густого дыма.
Самолет пролетел над Канавой, держа направление на Царев.
Тогда с группой гранатометчиков рабочего отряда из ворот таможни вышел Петр Нефедов. К нему присоединились моряки Ульянцева. Нефедов выхватил из кобуры наган и с возгласом "Смерть белогвардейцам! Да здравствует революция!" побежал к Таможенному мосту.
Одновременно пошла в наступление и вторая группа прорыва...
Уже через полчаса основные силы белых стали отходить в степь и на Царев. К Цареву вышел Железный полк. Обходным движением в степь ушел отряд Нефедова.
Отступление противника было настолько паническим и быстрым, что не успел отряд Нефедова пройти и половину пути, как на него со всех сторон хлынули толпы мятежников. Нефедов дал команду занять фланги, а сам вместе с пулеметчиками Андреевым и Рыбалко побежал вперед. Посреди пустыря было вырыто много ям. Нефедов занял две из них, расставил пулеметы.
Белогвардейцы дважды поднимались в атаки, но их отбивали. Собравшись с силами, они снова пошли в наступление на рабочий отряд. Убили токаря Андреева: замолчал его пулемет. Бросили гранату в Рыбалко - она разорвалась и перебила ему обе ноги; Рыбалко еще некоторое время вел огонь, потом вынужден был уступить свое место Нефедову. Нефедов скосил первую атакующую цепь, вторую, третью...
Вдруг раздался голос Рыбалко:
– Обходят слева!
Нефедов оторвался от пулемета, метнул в мятежников одну за другой три гранаты, крикнул:
– А ну, а ну, кто хочет на тот свет?
Снова раздался голос тяжело раненного Рыбалко:
– Обходят справа!
И туда метнул три гранаты Петр Нефедов, яростно ругаясь, грозя:
– А ну, кто хочет на тот свет?
Хотя гранаты сделали свое дело, но появились новые толпы мятежников. Нефедов крикнул Рыбалко:
– Отползай, я прикрою тебя огнем!
Рыбалко покачал головой:
– Нет, уж если умирать, то вместе.
– Хорошо, - сказал Нефедов, - тогда давай перейдем в крайнюю яму. Он взвалил раненого токаря на спину и вынес его наверх. Потом перебросил из ямы наверх пулеметные ленты, сам выскочил, схватил "максим" за хобот, перетащил к крайней яме, метнул в подбежавших белогвардейцев последнюю гранату и залег за пулемет. Под прикрытием огня отполз к крайней яме и Рыбалко.
В это время у пулемета убитого Андреева появился с винтовкой в руке Петр Степанович Афонин, за ним - обвешанный пулеметными лентами Анатолий Семячкин.
– Дядя Петя!
– крикнул Нефедов.
– Ложись! Сейчас снова пойдут!
Петр Степанович лег за пулемет.
Семячкин отбежал в сторону, но, услышав стоны Рыбалко, ползком перебрался к нему в яму, и вскоре оттуда послышались выстрелы.
– Толя, береги патроны!..
– крикнул Нефедов.
– Хватит... У меня много...
– донесся из ямы прерываемый выстрелами голос Семячкина.