Грозный год - 1919-й. Огни в бухте
Шрифт:
Оставшись вдвоем, Рогов предложил Дудникову вместе позавтракать. Матрос от завтрака отказался, но попросил стакан чаю. Из кармана он достал горсть изюма и высыпал на стол.
Рогов поднялся наверх за чайником, окинул взглядом пристань, на всякий случай велел команде глядеть в оба и вернулся в трюм.
Он разлил чай, и они разговорились с Дудниковым об условиях рейса их рыбницы по Каспию. Вспоминали общих знакомых среди волжских и балтийских матросов в Астрахани, говорили о Кирове, строили различные предположения о деятельности Ульянцева на Мугани.
Потом перешли к бакинским делам. Дудников сообщил Рогову, что вечером он был в Бакинском комитете партии, ему поручено передать команде рыбницы благодарность за доставленный груз и почту.
Рогов спросил, какие поручения будут у Бакинского комитета партии.
– Основную почту они отправили на своей «туркменке» с бензином, - ответил Дудников, - хотя, конечно, вам тоже найдутся поручения, и очень даже важные.
– Он пытливо посмотрел Рогову в глаза и перешел на «ты».
– Скажи, Рогов, слышал ты что-нибудь про такого человека - Орджоникидзе? Партийная его кличка - Серго?
– Ну как не слышать!.. Это чрезвычайный комиссар Юга России. До недавнего времени находился на Северном Кавказе. Пытался остановить отход Одиннадцатой армии на Астрахань, предлагал даже с остатками армии оборонять Кавказ…
– Хорошо!
– прервал его Дудников.
– Теперь скажи такую вещь: как, по-твоему, где он может сейчас находиться?
– Думаю, где-нибудь в горах Дагестана или в Грузии. Ему следует скрываться и от деникинцев, и от меньшевиков.
– Хорошо!
– сказал Дудников.
– О, это храбрый человек!
– Рогов ударил кулаком по шаткому столу, точно желая этим показать свою полную осведомленность о судьбе Орджоникидзе.
– Про него я слышал много удивительных рассказов. Говорят, он одним из последних уходил из Владикавказа.
– Теперь, Рогов, скажи такую вещь… Знакомо ли тебе другое имя - Камо?
– Ну как же!..
– Рогов искоса посмотрел на Дудникова.
– Ты, видимо, забываешь, что я не только капитан рыбницы… Уж кто такие Серго и Камо, мне положено знать.
– Он усмехнулся: - Знаю ли я Камо!.. Если хочешь знать, я даже знаю его настоящую фамилию! Семен Аршакович Тер-Петросян!.. Дважды он приговаривался к смертной казни, четырежды бежал из тюрем.
– И уже более примирительно добавил: - Легендарный, храбрейший человек…
– К тому же исключительной находчивости!.. Я совсем не хотел тебя обидеть, - с виноватым видом сказал Дудников.
– Сейчас ты поймешь, к чему я клоню наш разговор…
Сложив руки на груди, Рогов густо задымил трубкой.
– Тут есть одно серьезное дело!.. Бакинский комитет хочет поручить тебе важное задание… Оказать большое доверие… Ты должен на своей рыбнице повезти товарищей Серго и Камо в Астрахань… Из Астрахани же они переберутся в Москву…
– Ты всерьез?
– Абсолютно! От этой их поездки многое будет зависеть в судьбе Кавказа…
– На моей рыбнице везти таких людей? Ты с ума сошел!.. Потом, каким это образом товарищ Серго очутился в Баку?
– О, это длинная история, Рогов… Думаю, что Серго сам обо всем этом расскажет в пути. Времени для этого будет больше чем достаточно.
– Дудников снова пытливо посмотрел ему в глаза: - Ну как, возьмем их с собой?
– Их только двое?
– Нет, с ними еще человек десять. Точнее - одиннадцать. Жена Серго, жена Алеши Джапаридзе, бакинского комиссара, сестра Камо и ряд сотрудников Серго.
– Я думаю, что команда наша за честь сочтет везти таких людей. Какие тут могут быть разговоры о согласии или несогласии. Но только…
– Ты о риске? Об этом не думай. Они решились! Другого выхода все равно нет. Железная дорога отрезана белыми. Пароходы не ходят по Каспию. Аэропланов здесь тоже нет. Так что остается одна надежда на нашу астраханскую рыбницу…
– А как же бензин?
– Этот «груз» поважнее бензина! Бакинцы пришлют бензин на своих «туркменках».
– Дудников встал.
– Теперь познакомь меня с командой.
Весь этот день команда готовила свою рыбницу в обратный рейс на Астрахань. Особое внимание было уделено трюму: он был очищен от всякого хлама, чисто вымыт и оставлен открытым для просушки.
К вечеру команда рыбницы так утомилась, что Рогов приказал всем лечь отдыхать. Матросы побросали на палубу свои ватники и плащи и тут же заснули.
Бодрствовали только Рогов и Дудников. Они ждали Мухтара. Тот пришел в десятом часу. Принес с собой и судовой журнал, и наряд на погрузку бензина. Рогов не понял, для чего нужен наряд, если им предстоит везти в Астрахань пассажиров. Дудников рассмеялся и растолковал ему, в чем дело.
Договорившись детально о завтрашней посадке, Дудников и Мухтар распрощались с Роговым: Мухтар надолго, до следующего рейса рыбницы, Дудников до завтра…
Утром команда рыбницы наладила паруса и отчалила от Баилова. Погода стояла тихая, безветренная, и они больше часа лавировали, пока не миновали бакинскую бухту и не подошли к таможенной пристани.
Рыбница еще в прошлый рейс была приписана к Бакинскому порту, и оформить на нее сейчас наряд на отправку груза в персидский порт Энзели было значительно легче. К тому же, судя по журналу, Рогов уже однажды бывал в Персии. Ну, а ко всему - у Мухтара в таможне был свой человек. Правда, он обходился довольно дорого - за каждый наряд ему надо было дать солидную взятку, - но что поделаешь, бензин был дороже денег.
Рогов снес наряд и журнал в контору таможни и терпеливо стал ждать обеденного перерыва. Время тянулось томительно долго. Чтобы чем-нибудь занять команду, Рогов снова затеял уборку. Матросы драили палубу, пилили дрова, потом занялись переборкой парусов и шпаклевкой бортов.
За полчаса до обеденного перерыва Рогов пошел в контору и вернулся с судовым журналом и разрешением на погрузку шестисот пудов бензина, за которым надо было идти в район нефтяных пристаней.
Вот ударила склянка на пристани. Первыми бросили работу грузчики, разгружавшие пароход с хлопком, и направились в столовую. Опустела и палуба парохода. День был жаркий и душный, и никому неохота было жариться на палубе. Закрыли пакгауз. Ушел домой обедать и отдыхать начальник таможни. За ним потянулись и конторские служащие.