Грозовая обитель
Шрифт:
Столовая была пуста, и в первый момент это обрадовало Камиллу; она успеет обдумать, скажет каждому из родственников за завтраком. Камилла положила возле своей тарелки бумагу и карандаш, которые захватила из комнаты, и быстро набросала план дальнейших действий.
Она должна ненавязчиво узнать все о ведении дел в доме. Выяснить, можно ли нанять в деревне садовников, плотников, маляров, заслуживающих доверия, и начать работу без лишних отлагательств. Ей понадобится дополнительная прислуга для помощи по хозяйству. При этом она должна действовать очень осмотрительно и осторожно, чтобы у домашних не сложилось впечатления, что Камилла норовит выхватить поводья у них из рук. Ей следует постоянно консультироваться с тетей Гортензией, посвящать се в свои планы, пока все не поймут, что присутствие Камиллы в доме идет на пользу всем его обитателям.
Никто не присоединился к Камилле за столом, и ей пришлось позавтракать в одиночестве; хотя Грейс сообщила, что мистер Грейнджер встал рано, как обычно, но он отправился в Голубые Буки. С ним, по крайней мере, консультироваться не придется, подумала Камилла, не сомневаясь, что после его отъезда атмосфера в Грозовой Обители несколько разрядится. И все же она размышляла о Россе с оттенком сожаления. При других, более благоприятных обстоятельствах, они могли бы стать друзьями; жаль, что судьба лишила их такой возможности.
Покончив со второй чашкой кофе, Камилла взяла лист бумаги с наброском плана действий и вышла через кухню на лестничную площадку перед задней дверью. Отсюда в подвал вела крутая лестница, и Камилла решила спуститься по ней. Большая центральная комната подвала, располагавшаяся под лестницей, освещалась окошками, прорубленными над самой землей. Громоздкая кухонная печь свидетельствовала о том, что помещение когда-то служило кухней. Наверное, во времена рассвета Грозовой Обители здесь кипела жизнь, которая иссякла, когда появилась новая одноэтажная пристройка с кухней.
Камилла пошла по коридору, тянувшемуся вдоль подвала, заглядывая то в одну, то в другую комнату. Это были разного рода служебные помещения и кладовки, а в конце размещалась прохладная комната с высокими каменными стенами — главная кладовая. Дверь была приоткрыта вовнутрь. Теперь доставлявшиеся из деревни масло и сливки хранились наверху, в сундуке со льдом, поэтому старая! кладовая использовалась для других целей. Вдоль стены напротив двери тянулись ряды полок, уставленных десятками баночек под стеклянными крышками и заткнутых пробками бутылок. На рабочем столе лежала небольшая мраморная плита, на ней — ступка и пестик.
Камилла окинула комнату взглядом, находясь под прикрытием двери; пройдя в глубину кладовой, она обнаружила, что находится там не одна. Справа от нее, перед другой стеной с рядами полок, стояла тетя Гортензия. В это утро на ней был пышный зеленый пеньюар с желтыми завязками, рыжие волосы скрывались под белым чепцом, украшенным зеленой бархатной оторочкой. Она не услышана шагов Камиллы и, пока та пребывала в нерешительности, потянулась к полке и достала с нее какую-то бутылку с этикеткой.
— Доброе утро, тетя Гортензия, — поздоровалась Камилла.
Гортензия вздрогнула и стремительно повернулась, едва не выронив бутылку из рук.
— Как ты меня напугала! — воскликнула она. — Я не слышала, как ты вошла.
— Извините. Вас не было видно из-за двери.
Камилла подошла к полкам и стала с любопытством их разглядывать, читая наклеенные на банки и бутылки этикетки. Это были травы, собранные Летти. Обычные пищевые приправы: тимьян, шнитт-лук, базилик, майоран, петрушка, летний чабер — высушенные и истолченные или оставленные листьями. На другой полке стояли лекарственные травы: ангелика, ромашка, иссоп и многие другие. Были там и смеси, эликсиры, настойки и отвары. Пока Камилла их изучала, Гортензия поставила бутылку обратно, на этикетке которой значилось «пижма».
— Хобби моей сестры Летти, — прокомментировала Гортензия, слегка сморщив нос в знак неодобрения. — Это даст ей возможность хоть чем-то занять себя. Но она слишком много экспериментирует. Я предпочитаю собственные микстуры и остерегаюсь принимать се снадобья. Хотела поискать тут что-нибудь от нервов и желудочное средство. Мне всю ночь не удаюсь сомкнуть глаз. А что ищешь здесь ты?
При ярком утреннем свете кожа Гортензии выглядела серой и несколько увядшей. Ее глаза — не зеленые и не голубые — смотрели на Камиллу с осуждением.
— Я не ищу ничего определенного, — призналась Камилла. — Просто решила начать знакомство с домом с подвала. Надеюсь, вы ничего не имеете против? Когда вы будете готовы к этому, тетя Гортензия, я хотела бы посоветоваться с вами относительно многих вещей.
Гортензия хмыкнула.
— Сейчас я к этому не готова. После ряда потрясений, которые обрушились на мою голову в последние дни. И после бессонной ночи. А как спалось тебе?
— Я спала глубоким сном, — сообщила Камилла. — Ни разу не проснулась до самого утра.
— Значит, она тебя не побеспокоила? Она не подходила к твоей двери и не пыталась войти?
— О ком вы говорите? — изумилась Камилла. — К моей двери никто не подходил.
— Вот и хорошо. А то она могла тебя напугать. Я всегда предлагала запирать ее на ночь, но папа и слышать не хотел об этом.
— Да о ком вы говорите? — недоуменно повторила свой вопрос Камилла.
— Конечно, о моей сестре Летти. Стоит ей разволноваться, и она начинает ходить во сне. И никогда не знаешь, что она сделает в следующую минуту. Вчера вечером я застала се на лестнице: Летти взбиралась на чердак. Хорошо, что я успела ее остановить и уложить в постель.
Гортензия достала баночку с листьями мяты, сняла стеклянную крышку и принюхалась. Затем насыпала ложку листьев в чайник, который принесла с собой, добавила туда горстку ягод шиповника и закрыла крышку чайника. Подойдя к двери, она остановилась.
— Пожалуй, тебе будет страшно жить в этом доме.
— Страшно? А чего мне бояться?
Гортензия пожала плечами.
— Спроси как-нибудь Летти, какое снадобье она дала папе вечером перед сердечным приступом. — С этими словами она вышла из кладовой, оставив Камиллу в недоумении.