Грозовая обитель

Уитни Филлис

Заметив, что Камиллу интересовала именно эта картина, Бут подошел к полотну и повернул его лицевой стороной к стене.

— Не люблю показывать незаконченные вещи, — объяснил он.

Камиллу удивила категоричность тона Бута и неожиданная резкость в манере поведения. Что мучило этого человека? Что заставляло его действовать подобным образом? В странности Бута было что-то демоническое — и завораживающее.

Камилла вернулась к своему стулу и повернула его так, чтобы не видеть картину с потерпевшим крушение судном и маленькими фигурками людей, падавших в реку и беспомощно барахтавшихся в воде.

— Ваша наездница — смелая женщина, — заметила она. Бут ничего не ответил, и Камилла продолжала: — Я всегда любила верховую езду. Как ты думаешь, могу ли я купить лошадь и ездить по окрестностям Грозовой Обители?

Бут сел на высокую стремянку и свесил ноги.

— Почему бы и нет? Теперь с нами нет дедушки Оррина, который запретил бы это сделать.

— Почему он не держал лошадей, если здесь есть конюшня?

Бут отпил глоток горячего черного кофе.

— Мы в них не очень-то нуждались, поскольку никуда не ездили. А дедушка выбирался в свет редко и всегда нанимал экипаж.

Камилла чувствовала, что Бут чего-то недоговаривает, но не сумела заставить себя потребовать ясного ответа.

— Если ты всерьез решила приобрести лошадь, — продолжал Бут, — то я могу поискать подходящую, приученную ходить под седлом. Думаю, что мне удастся это сделать.

— Я буду тебе благодарна. — Камилла допила кофе, так и не решившись затронуть тему переселения Бута.

Неожиданно он сам пришел ей на помощь:

— Полагаю, тебе захочется очистить стойла внизу, чтобы подготовить место для лошади? За перегородкой есть еще и комната для конюха.

Камилле ничего не оставалось, как воспользоваться случаем.

— Ты знаешь, что мистер Грейнджер согласился у нас остаться на какое-то время? Мистер Помптон считает, что мы не можем без него обойтись. Он издавна был правой рукой дедушки, и пока никто не может его заменить.

Взглянув на Бута, Камилла заметила, что он насторожился.

— Я так и знал, что нам будет нелегко от него отделаться. Полагаю, ты пришла сюда, чтобы попросить меня освободить эти комнаты и позволить Грейнджеру вступить во владение… своим наследством. Я угадал?

Камилла почувствовала, что краснеет.

— Может быть, приспособим под мастерскую старую детскую? Освещение там еще лучше, чем здесь, и тебе будет удобно заниматься живописью в стенах дома.

— Наверное, этот план предложила тетя Летти? Ты боялась прийти сюда и выселить меня из сарая, не так ли, кузина?

— Это правда, — призналась Камилла.

— Ну что ж, ты это сделала. А что, если я скажу, что не желаю переезжать? И что мне не нравится детская?

Камилла отвела взгляд, не в силах смотреть в его закипающие гневом глаза.

— Я понимаю, что тебе не хочется расставаться с местом, к которому ты привык.

— Твое сочувствие трогает меня, кузина, — сказал Бут. Он соскочил со стремянки и стал складывать законченные полотна. — Хорошо, я перееду. Но, пожалуйста, пойми: я делаю это не для того, чтобы доставить удовольствие Грейнджеру.

Камилла поставила чашку и встала рядом ним.

— К чему такая спешка? Мистер Грейнджер может подождать. Мне очень жаль, что все получилось.

Взгляд Бута неожиданно смягчился, на его лице заиграла улыбка.

— Я верю, что тебе и впрямь жаль, дорогая. Не беспокойся, я не доставлю тебе лишних хлопот. Но запомни, что делаю это ради тебя, а не ради Грейнджера.

— Спасибо, — сказала Камилла и повернулась к лестнице, инстинктивно торопясь улизнуть, пока преисполненный сознания собственного благородства Бут не потребовал за него платы.

Но он не оставил Камиллу в покое, а помог ей спуститься с крутой лестницы и проводил до дома. По дороге он сжал ей руку, как бы желая поддержать. Камилла с необычайной остротой ощущала его присутствие, близость заряженного энергией гибкого тела, каждое движение которого свидетельствовало о томящейся в узде темной, демонической жизненной силе. Что произойдет, если Бут ослабит узду и обуревающие его страсти вырвутся наружу? При мысли об этом Камиллу охватило возбуждение, непонятное ей самой.

Как бы догадавшись о ее состоянии, Бут еще сильнее стиснул руку Камиллы.

— Скажи мне, кузина, — вопрошал он, — как могло случиться, что такая привлекательная девушка, как ты, не вышла замуж в Нью-Йорке?

— Я очень мало общалась с мужчинами, — призналась она и ускорила шаг.

Бут придержал ее, заставив идти медленнее, и Камилла почувствовала, что его забавляет ее смущение. Бут Хендрикс изумлял и одновременно отталкивал, вселял чувство тревоги — и при этом не терял своей привлекательности. Камилла испугалась, как бы ее интерес к этому человеку не привел к опасным последствиям.

— Мы должны восполнить упущение, — заявил он. — В противном случае ты окажешься уязвимой перед любым мужчиной, который проявит к тебе интерес.

Он зашел слишком далеко, но Камилла не знала, как его осадить, и не была уверена, хочет ли сделать это.

Когда они приблизились к дому, их оглушил шум, поднятый плотниками на лесах над передней дверью, и Камилла с удовлетворением посмотрела на обновленный участок стены.

— Дом уже выглядит лучше. Представляешь, каким он будет после ремонта!

Бут скептически взглянул на плотников, явно не разделяя энтузиазма Камиллы.

— Боюсь, что согласен с моей матерью: это напрасная трата денег и энергии. Но если ремонт доставляет тебе удовольствие, значит, он служит самой благородной и возвышенной цели.

Внезапно Бут отпустил Камиллу и, оставив ее у крыльца, поспешно зашагал прочь. Подобные эскапады, характерные для Бута, производили на Камиллу гнетущее впечатление: ей казалось, что, скрываясь из виду, Бут мгновенно вычеркивает ее из своей памяти. Она вошла в дом, не в силах разобраться в теснившихся в груди противоречивых чувствах. В этот момент Камилла не могла сказать, как она относится к Буту Хендриксу.