Грозовой фронт
Шрифт:
— И всё, — Апостол усмехнулся. — Утром всё сначала. Только одно уточнение: за тобой я гоняюсь лишь третий день, и эти три дня перевернули здешний мир кверху тормашками. Десятки раз мы ловили «залётных», как твоего брата называли мои бойцы. Всё шло почти как ты сказал: или до блокпоста гнали, или «залётного» чуть раньше у нас биомехи перехватывали. Хотя некоторых прямо на стадионе догоняли. Бойцам моим каждый раз всё в новинку было, а мне осточертело, не представляешь как! Но куда деваться? Или мы «залётного» кладём, или он нас всех красным сдаёт, которые на «вертушках»
— Поэтому ты и начал обратный отсчёт до дня «Д»? Вроде как загадал: если начались какие-то перемены, то за три дня, возможно, найдётся и решение проблемы, так?
— Вроде того, — Апостол кивнул. — Нет, в первый твой день я ничего такого не планировал. Трое суток до дня «Д» это был мой стандартный ультиматум инспектору. Но вчера я рискнул сократить время ожидания. А сегодня убедился, что верную ставку сделал. Пока не знаю точно, какая у тебя миссия, но одно мне ясно — грядут перемены! И не позже чем через сутки! Ты сам-то в курсе, зачем сюда явился?
— Вопросы задаю я, — Сухов чуть опустил ствол. — А до Барьера вы никого не гнали?
— До Барьера? Ты ещё не догадался, что ли?
— Отвечай на вопрос! — Павел снова приподнял «Шторм», целясь Апостолу в лоб.
— Ой, боюсь, — равнодушно произнес Апостол и отвернулся. — Как я уже сказал, умирать — это противно. Не люблю. Но завтра всё равно ведь воскресну. Так что ты не пыжься, лейтенант. Настоящего допроса не получится.
Сухов вдруг тоже присел, опираясь на «Шторм», как на обычную палку, и сменил тон.
— Как отсюда выбраться, Апостол?
— Без ключа никак, — лидер «СД» взглядом указал на Ольгу. — Слышь, лейтенант, развяжи, а? Клянусь, что буду смирным. Да и куда мне против двух стволов дёргаться? Особенно таких… Насчёт дамочки не знаю, но ты хороший боец. Никогда ещё не видел, чтоб так «маятник качали». Я ведь почти в упор стрелял, десять пуль выпустил, а у тебя ни царапины. Короче, признаю полное поражение. Как это ни противно.
— Ладно, — Сухов подошёл и присел за спиной у Апостола.
— Я не стала бы, — проронила Ольга. — Глаза у него сухие, врёт он. Ничего он не признал.
— Это не страшно, — сказал Сухов, развязывая пленному руки. — Если врёт, получит за враньё, что положено. Разберёмся.
Павел вернулся на прежнюю позицию, в трех шагах перед Апостолом, и вновь присел на корточки. Апостол размял запястья, затем пошарил в нагрудном кармане, достал плоскую керамическую фляжку, отвинтил крышечку, сделал глоток, посидел несколько секунд не дыша, затем шумно выдохнул, скривился и протянул ёмкость Сухову.
— Технарь, — сипло сказал Апостол. — Но жить будешь.
— Спасибо, — Сухов снял с пояса флягу с водой, сделал глоток технического спирта, задержал дыхание, дождался, когда во рту потеплеет, запил глотком воды и только после «занюхал» рукавом.
Апостол одобрительно кивнул и изобразил
— Из этой западни никто не выбирался, — доверительным тоном сообщил Апостол. — Это точно. Кто по залёту сюда попадает, кто по глупости или любопытству, как твой подполковник на блокпосту. Но никто ничего о западне не знает. Получается, никто там, снаружи, о ней не говорит. Правильно?
— Логично, — от принятого на грудь Сухову стало тепло и спокойно, поэтому Апостол уже не вызывал у Павла резко отрицательных эмоций. К тому же Апостол не «повёлся» на Ольгу, а значит, отказался от конкуренции хотя бы в этом плане. С таким соперником можно и поговорить, почему нет? — Не понимаю только, что значит «по залёту». Что ты имеешь в виду?
— Видел воронку? В Чернобыле… настоящем, который в нормальном мире… на этом месте ровная земля и заросли автонов. Густые, колючие… короче, просто так в них не забредёшь, только по большой нужде. Хм… Во всех смыслах. Или специально кто туда забросит. Это и есть «залёт».
— Специально… забросит? — эхом повторил Сухов.
— Ну да, бывали и такие случаи. Точно знаю. Так вот, в зарослях и расположен вход в эту западню. А выхода нет. Только лужа на дне воронки, но что с неё взять, разве что утопиться? Система ниппель.
— А в других местах?
— Вдоль и поперёк тут всё облазали! — Апостол махнул рукой. — Обследовали каждый квадратный метр.
— До Барьера?
— К этому и веду. Не получается до Барьера дойти, лейтенант. Только до середины понтонной переправы или до леса, если на запад идти. А с юга в районе Залесья словно невидимая отсечка стоит. Идёшь, всё нормально, а потом… шаг вперёд, глядь, и снова тут, возле воронки. Или того хуже, какое-нибудь несчастье с тобой вдруг приключится. То стена на тебя рухнет, то поскользнёшься и в трещину огненную упадёшь, то ядерный фугас у тебя в руках взорвётся… ну, ты в курсе. — Апостол неприятно ухмыльнулся. — Короче, лейтенант, жопа. Полная.
— А миссия твоя… в смысле, идея насчёт ядерного взрыва, она тоже что-то вроде условия игры?
— Нет, это я ещё там придумал, на Большой земле. Потом обложили нас твои приятели, чистильщики, загнали в центр Чернобыля, почти накрыли всех медным тазом, как вдруг какой-то местный появился и вариант нам предложил. Вроде как под метаморфный купол спрятаться. «Отсидитесь, — сказал, — ребятки, потом рассчитаетесь». Вот мы и спрятались. Если выберемся, найду гада бородатого и лично рассчитаюсь. От всей души!