Грозовые Птицы
Шрифт:
— Надо посмотреть, что с башнями… — первым заговорил Иван.
— Надо, — произнёс Лев бесцветным голосом.
— Не понимаю… он же принял снотворное! — сказал я, от досады хлопнув ладонью по железной переборке.
— Понимаете, в чём дело, — тоскливо вздохнул Лев, — ни одно лекарство не даёт стопроцентную эффективность. Кроме того, у меня есть подозрение, что Михаил мог сымитировать его приём.
— Но зачем? Какой смысл? — удивился Ваня.
— Он ведь учёный, — сказал Лев, — для него
Башен действительно стало больше. А сами руины расползлись по берегу серым пятном, напоминая уже целый заброшенный древний город.
Мы не выходили из вездехода. Поднялись на ходовой; я занял место оператора. Не говоря ни слова, мы просто смотрели на силуэты башен, на фоне прозрачного, выстуженного постоянным ветром неба.
— У нас плюс одна доза снотворного, — заметил Ваня.
— Не думаю, что это выход, — вздохнул Лев, — рано или поздно оно всё равно нас достанет. Чем бы оно ни было.
— Надо проверить аптечку на базе противника. Ну, или санчасть. Должно же у них там быть хоть что-то?
Я вскинулся. И правда — почему такая простая мысль не пришла мне в голову раньше?
— Дело говоришь, — кивнул я, — пойду-ка я прогуляюсь, пожалуй.
— Я с вами, — вызвался Лев.
— Это ещё зачем?
— В компьютеры, найденные на базе, мы пока проникнуть не можем. Но, может, вы с коллегой могли упустить что-то важное? Что поймёт только учёный?
Я подумал секунду. Потом молча кивнул.
— Остаёшься на борту, — сказал я Ване, — держать оборону, вести наблюдение.
— Есть! — ответил лейтенант.
Несмотря на минимальную плюсовую температуру, которую я выставил в режиме консервации, внутри уже начал распространяться несвежий запах. Похоже, Лев тоже его почуял.
— Вы… не похоронили снайпера? — спросил он, осторожно ступая внутрь полутёмного помещения.
— Нет, — ответил я, посчитав излишними любые объяснения.
— Я бы хотел осмотреть тело, — сказал он, — вы не против?
— Валяйте, — ответил я, — он на втором этаже, в оружейной. Двери открыты, не заблудитесь.
Лев посмотрел на меня, словно раздумывая — не позвать ли с собой? Но, в конце концов, решил действовать самостоятельно.
— Пойду в медотсек пока, — ответил я.
Помещение для неотложной медицинской помощи тут было оборудовано серьёзно. Имелся даже портативный томограф. И хранилище с лекарствами впечатляло. Жаль только я не был провизором, а большинство препаратов не было мне знакомо. Наверняка среди колб, блистеров и пластиковых капсул были и снотворные, в том числе очень сильные, предназначенные для наркоза. Вот только я не мог определить их. И уж тем более не мог рассчитать нужную дозировку. Никаких пояснений или инструкций в шкафах, к сожалению, тоже не оказалось. Возможно, они все были представлены в электронном виде, в запароленных планшетах.
И всё-таки я для порядка осмотрел все запасы в поисках известных мне препаратов. Но тщетно.
— Обнаружили что-нибудь полезное?
Я отчетливо слышал шаги Льва, и по ним опознал его. Поэтому даже не стал оглядываться и поднимать голову.
— Нет, к сожалению. В смысле, препараты нужные тут наверняка есть. Но я не разбираюсь в формулах и западных патентованных названиях. А вы?
— Кое-что ещё помню, из эпохи до Украины, — ответил Лев, после чего подошёл ко мне и тоже начал осматривать холодильники и шкафы с препаратами.
Однако, учёному тоже не удалось однозначно идентифицировать известные ему снотворные.
— Что ж, — он пожал плечами, — рисковать, в любом случае, не разумно, — сказал он, поднимаясь.
Я с недоумением заметил, как он зачем-то неловко спрятал в карман одноразовый инъектор. Но переспрашивать не стал. Вдруг там только одна доза известного ему препарата? Конечно, он поступил не очень, с моральной точки зрения, но воевать с учёным за снотворное я тоже был не готов.
— Смотрите, тут холодильник для тела, — сказал Лев, стоя у выхода из медотсека. Он указывал рукой на одну из дверец в стене, — давайте перенесем убитого. Не полноценные похороны, конечно. Но лучше, чем просто бросать его там, где застала смерть.
Я не мог сказать, чем именно походный морг лучше. Но, пожалуй, учёный был всё-таки прав.
Я молча кивнул.
Снайпер ожидаемо был тяжелым. Трупное окоченение ещё не успело разрешиться; наверно, потому что температура была слишком низкой, поэтому тащить его по лестнице было особенно неудобно. Но мы справились.
— Спасибо, — кивнул учёный, когда мы закрыли дверцу морга.
— За что? — удивился я.
— За отношение к погибшим. Что помогли.
Я удивлённо пожал плечами и направился к выходу из базы.
За полчаса до обеда Лев пришел ко мне на мостик. Я ковырялся в навигационном планшете, пытаясь подключить его к стационарной навигационной системе, чтобы проанализировать наши зафиксированные передвижения. Это можно было бы сделать и на стационарном терминале — но там нельзя делать отметки вручную. Неудобно.
— Сергей, — позвал Лев. Без отчества, что для него было необычной фамильярностью.
— Да? — ответил я, поднимая голову.
Меня сразу насторожило выражение глаз учёного. Подчёркнуто-спокойное. Уже не земное.
— Извините, не могу уйти просто так, — он виновато улыбнулся, — понимаете… тут такое дело… скорее всего, ваш случайный знакомый, этот снайпер, был не так уж и не прав. И он убил Михалыча и пытался убить вас вовсе не потому, что оборонялся. Точнее, не эта причина была главной.
— О чём вы? — настороженно спросил я.
— Думаю, у него была серьёзная причина, — продолжал учёный, — объяснить это невозможно. Вы должны мне просто поверить. Я не могу вынудить вас на это решение, но, поверье, будет лучше, если вы сделаете это. До того, как проснётесь среди ночи.