Грозовые Птицы
Шрифт:
— Собаки, — согласился Даниил, — кто ты, Серёга? И откуда?
Глава 19
Снимок был не очень чётким. Должно быть, настройки оптики подкачали. Или условия полёта не позволяли стабилизировать объектив. Но и того, что я увидел, было более, чем достаточно. Особенно количество башен. Их было семь.
— Это оно? — спросил Даниил, напряжённо подняв бровь, — ты такие же видел?
— Почти, —
— Твой товарищ, который остался на той стороне, не смог продержаться, — констатировал разведчик бесцветным голосом, — мне жаль.
— Мне тоже.
— Сколько всего их должно быть? Чтобы проход открылся? — спросил я.
— Кто знает? — усмехнулся Даниил, — этого раньше не случалось. По крайней мере, об этом нет информации. И потом: ты ведь как-то попал к нам. Значит, проход уже работал.
— Мне надо попасть туда, — сказал я, — ты знаешь способ?
Разведчик грустно вздохнул и посмотрел на меня исподлобья.
— Какой ты шустрый, — сказал он, — ты представляешь, что с нами обоими сделают? Только за то, что я тебе показал это?
— Что? Убьют? — усмехнулся я.
— Есть вещи и похуже смерти, — серьёзно ответил Даниил, — тебе-то уже пора знать.
— Верно, — согласился я, — есть. Извини, я просто пытаюсь всё осознать. И придумать, что делать дальше.
— Давай-ка ещё раз пройдемся по фактам, — предложил разведчик, откинувшись на спинку стула и сцепив ладони в замок.
— Давай, — согласился я.
— Итак. В мире, откуда ты пришёл, люди могут умереть. Фактически, они ничем не отличаются от животных. Ну, кроме технологий… хотя, по правде говоря, мне очень сложно представить, для чего это смертному человеку вдруг захотелось бы заниматься наукой?.. ну да ладно. Допустим. Пока я всё верно излагаю?
— Да, — кивнул я, — совершенно верно.
— И ты считаешь, что этот мир является в некотором роде материнским для нас? Да? То есть люди первоначально рождаются у вас, а потом попадают к нам? И здесь уже живут обычной жизнью?
Я не смог сдержать улыбку.
— У нас очень разные понятия об обычной жизни, — сказал я.
— Хорошо, — кивнул Даниил, — но остальное-то верно?
— Да. Насколько я могу судить.
— И люди в вашем мире попадают к нам после смерти. При этом теряя память. Так?
— Не совсем, — вздохнул я, — насколько я могу судить, сюда попадают только те, кто погиб у нас в бою.
Даниил разочарованно вздохнул.
— Ясно. Значит, у вас тоже идёт война…
— Нет, — я помотал головой, — войны. И военные конфликты. И специальные операции. Но они не идут непрерывно и везде, как у вас. Случаются периодически. Ограничено во времени и пространстве.
— Войны… — повторил разведчик, — необычно. Раньше не думал, что у этого слова есть множественное число. Подожди. Значит, если сюда попадают только те, кто погиб на… войнах, — он произнёс это слово с нажимом, — то, должно быть, есть люди, которые умирают от других причин, так? И они сюда не попадают?
— Есть, конечно, — кивнул я, — поэтому тут так мало женщин. В большинстве стран их не призывают на военную службу.
— Что, у вас их больше? — заинтересовался Даниил, — намного?
— Примерно поровну, — ответил я.
— Безумие какое-то…
— Поверь. Для меня ваш мир кажется безумием.
Даниил встал. Подошёл к окну. Осторожно выглянул наружу, чуть приподняв жалюзи.
— Расскажи ещё про эту Аномалию. Ты говорил с вашими учёными. Это ведь как-то связано с птицами, да?
— Они считают, что аномалия возникла из-за мгновенной деструкции большого количества информационно сложных живых существ, которые были в радиусе поражения. Она превзошла какой-то критический порог самоорганизации, и… получилось то, что получилось.
— Интересный взгляд на религию… — пробормотал Даниил, возвращаясь на своё место, — если бы не материальные доказательства — он кивнул в сторону сейфа, — я бы отправил тебя к медикам.
— А так ты мне веришь? — уточил я.
— Я хочу верить, — ответил Даниил, глядя мне в глаза; после небольшой паузы он спросил: — Скажи, ты ведь ни с кем из капелланов не говорил? Не читал что-то из канонических текстов?
— Нет, говорю же, — ответил я, — не до того мне было.
— Понимаю, — кивнул разведчик, — просто понимаешь… как-то слишком уж много совпадений. Я всегда относился к религии… да и не только я — тут большинство таких, знаешь, как к отдушине. Которая не имеет отношения к материальному миру. Но может служить прибежищем разуму. Когда жить становится совсем уж невыносимо. Понимаешь?
— Не совсем, — я отрицательно помотал головой.
— Большинство конфессий предсказывает приход пророка, — продолжал Даниил, — и предлагает сразу несколько признаков, по которому этого пророка можно определить. Первый — это то, что он не погибнет в первом бою. Некоторые, например, дуэлиты, даже говорят, что он обязательно будет разведчиком.
— Вот как, — сказал я.
— И зверь его не тронет дикий. И птица укажет ему путь ко спасенью.
— Это цитата?
— Да, — кивнул Даниил, — цитата. Ты же понимаешь, что я не мог рассказать о происшествии с медведем? Тут бы началось форменное безумие.
— Спасибо.
— Хочешь знать, что будет после пришествия пророка по моей вере?
— Нет!
— И всё же нам придётся это учитывать… было бы лучше, если бы ты уничтожил снимок. Да, задание не было бы выполнено полностью, но уничтожение — это тоже приемлемый вариант для командования. Ты бы не получил стареля. Но лейтенант — это ведь тоже не плохо.
— Да кто ж знал-то? — я пожал печами.
— Ты вроде производишь впечатление умного человека, — критически заметил Даниил, — имея твою информацию я бы точно об этом подумал.