Грозящая беда
Шрифт:
— Ну хватит! — весело сказал Уолтер. — Смотри, ты совсем растрепала свою драгоценную прическу.
Вэл опустила руки.
— Но, Уолтер, я просила тебя жениться на мне!
— Нет, Вэл, — мягко ответил он. — Пока — нет. — Что-то в его голосе превратило капающий ей на спину теплый дождик в ледяной душ.
Глава 3
ПЕРЕЕЗД
Наводнение обрушилось на Сан-Суси среди ночи. Уолтер, Вэл, Винни Мун, Джо-Джо, Пинк и Рис Жарден, дрожа и прижимаясь друг к другу, сидели на самом высоком участке
Внезапно появилась луна с румяной физиономией Соломона Спета, затем, продолжая усмехаться, утонула в черной воде... Начался серый день, но Вэл не видела ничего, кроме воды повсюду. Чувствуя страшную жажду, она начала шарить языком по пересохшему нёбу и... проснулась.
Солнечный зайчик попытался взобраться к ней на кровать, но оказался слишком слаб и вскоре растаял, поглощенный холодными серыми облаками реального дня.
Поежившись, Вэл поднялась и по привычке окликнула Рокси. Но Рокси исчезла вместе с экономкой миссис Томпсон и остальными слугами. Вэл ощутила, как в недавнем сне, что приближается конец света.
Она беспомощно сидела за туалетным столиком в ванной, глядя на флакончик французских духов, когда в дверь постучали и вошел Рис.
— В какой именно момент, котенок, бекон превращается в уголь? — спросил он.
Вэл вскочила.
— Папа! Неужели ты пытался приготовить завтрак? Ради бога, не делай ничего! Я сейчас спущусь.
— Рад, что ты воспринимаешь это спокойно, — улыбнулся Рис. — Если Пинк тоже уйдет, нам придется где-то искать кухарку.
— Вовсе нет. Я отлично могу готовить сама.
— Тебе незачем торчать у плиты. Мы еще в состоянии этого избежать.
— Да, — усмехнулась Вэл, — пока деньги не истощились полностью. Как тебе удалось разделаться с недвижимостью?
Рис пожал плечами:
— За дома в Санта-Монике и Малибу дают хорошие деньги, а вот на Сан-Суси мы здорово погорели.
— А этот киношник забирает яхту?
— Да, но он форменный пират.
Вэл чмокнула отца в загорелый подбородок.
— Не волнуйся, дорогой. Я научу тебя экономить. А теперь уходи.
Оставшись одна, Вэл снова помрачнела. Расставаться с привычной роскошью было все равно что ожидать ампутации ноги. Ей представились грядущий аукцион, толпа любопытных, наседающих друг на друга, трогающих руками их личные вещи... Лучше об этом не думать.
Вэл пережарила тосты, бекон и яичницу и испортила кофе, однако Рис ел с удовольствием, уверяя, что в жизни не пробовал такого вкусного завтрака. Ему почти удалось одурачить дочь, хотя по-настоящему вкусным был только апельсиновый сок, который Пинк приготовил перед уходом. Уолтер прав — она абсолютно бесполезна в этой жизни. Вспомнив об Уолтере, Вэл почувствовала, что у нее дрожат губы. Вытолкнув отца из кухни, утратившей после отбытия миссис Томпсон свой безупречный облик, она села и заплакала над посудомоечной машиной. Это походило на реквием, ибо Вэл не сомневалась, что упомянутым чудесным изобретением они также пользуются в последний раз.
Потом стало еще хуже.
Целую неделю аукционисты бегали по дому, словно муравьи, составляя каталог мебели и произведений искусства. Телефоны звонили беспрестанно — покупатель яхты с очередной претензией, адвокаты с вопросами об имуществе, назойливые репортеры... Рис почти весело прыгал от одного телефона к другому в сопровождении Пинка, походившего на собаку, которую только что пнули ногой.
Среди царящей суматохи Вэл была предоставлена собственным мыслям; ей было нечего делать — разве что не мешать суетящимся незнакомцам. Один из них буквально опрокинул девушку на пол, забирая старинную колыбель, в которой ее укачивала мама. Вэл почувствовала желание продемонстрировать на нем пару приемов, но грубиян успел скрыться с добычей.
Вэл слонялась по дому, прощаясь с предметами, среди которых она росла, — всеми этими старинными серебряными изделиями, миниатюрным фарфоровым сервизом, купленным отцом в Шанхае во время медового месяца, светильниками, старинными гравюрами на охотничью тематику... Она поглаживала корешки книг, смотрела на картины и провела трудные минуты у рояля, на котором училась (но так толком и не выучилась) играть Шопена, Бетховена и Баха.
А Уолтер, черт бы его побрал, даже ни разу не позвонил!
Вэл умудрилась израсходовать только два носовых платка, плача в уголки.
Однако, сталкиваясь с отцом, она тут же весело заговаривала с ним об их свежемеблированных апартаментах в отеле «Ла Салль», который рекомендовал им Уолтер, снимавший в нем комнаты. Жить там будет так интересно! Да, соглашался Рис, интересно и совсем не похоже на те места, где они жили прежде. Вэл думала о тесных пяти комнатах, гостиничной прислуге, встроенном радио, паре эстампов на стенах, и по спине у нее бегали мурашки...
Она обнаружила Пинка в разоренном спортзале, пыхтящим над клюшками для гольфа, лыжами, булавами и прочим инвентарем.
— О, Пинк! — жалобно произнесла Вэл. — «Ла Салль» в самом деле так ужасен?
— Все будет в порядке, — успокоил ее Пинк. — Если тебе что-нибудь понадобится, попросишь у Мибс.
— Кто такая Мибс?
— Мибс Остин. Моя подружка.
— Пинкус!
Пинк покраснел.
— Она работает там телефонным оператором. Мибс о тебе позаботится.
— Не сомневаюсь. В конце концов, — рассеянно добавила Вэл, — там живет Уолтер.
— И я, — сказал Пинк, упаковывая пару лыж. — Снял нечто вроде телефонной будки.
— Пинк, дорогой...
— Я ведь должен где-то жить, верно? К тому же кто будет готовить пищу? Ты не умеешь, а Рис может только поджарить омлет по-испански.
— Но, Пинк...
— Кроме того, Рис нуждается в упражнениях. И ты ведь не сможешь делать ему массаж.
— Но ты же знаешь, Пинк, — с огорчением сказала Нал, — что сейчас мы не в состоянии позволить себе лишние расходы...
— Кто говорит о плате? — буркнул Пинк. — Иди отсюда, попрыгунья, и не мешай мне работать.
— Но что ты намерен... Я имею в виду, у тебя есть какие-нибудь планы?