Грубая обработка (сборник)
Шрифт:
– Линн! Кевин! Сюда!
Почему он не подумал об этом раньше?
– Линн, отправляйся к Майклу Моррисону. Узнай, известно ли ему имя доктора его бывшей жены. Если он не знает, кто ее лечит сейчас, пусть скажет, к кому она обращалась раньше. И поезжай к нему прямо от Моррисона. Одна из причин, почему он получил опеку при разводе, заключалась в том, что Диана лежала в психиатрической лечебнице. Я сомневаюсь, что он посещал ее, но он может помнить название. Узнай, когда она была у них последний раз и наблюдают ли они ее теперь. Кевин, свяжись со всеми другими больницами в этом районе, специальными
Как только оба детектива вышли из кабинета, зазвонил телефон. Это был Скелтон, попросивший Резника выглянуть в коридор.
– Чарли, – он показал на стоящего рядом мужчину, – это Джеффри Моррисон, брат Майкла Моррисона. Инспектор-детектив Резник.
Мужчины обменялись рукопожатием. Хотя брат и выглядел старше, не был в лучшей форме. Резник не знал, насколько братья дружны, но Джеффри на свою одежду потратил больше, чем Майкл, вероятно, зарабатывал за месяц.
– Мистер Моррисон вполне резонно хочет быть уверен, что мы делаем все необходимое, чтобы отыскать его племянницу, и, надеюсь, я успокоил его по большинству пунктов. – Скелтон помолчал, глядя в лицо Резника. – Есть одна вещь… Мистер Моррисон считает, что мы быстрее получим результаты, если объявим о вознаграждении.
– Десять тысяч за информацию, которая поможет обнаружить Эмили. В полном здравии, конечно.
Резник покачал головой.
– Уверяю вас, это не пустое предложение.
– Я в этом уверен.
– Я могу позволить себе это, если это поможет вернуть мою племянницу…
– Сомневаюсь в этом.
– Я объяснил некоторые трудности, которые предвижу, – заметил Скелтон.
– Несомненно, будет громадный отклик, – пояснил Резник. – Нам без конца будут звонить со всех концов страны, сообщая что ее якобы видели где угодно – от Гебридских островов до Плимута. Результатом будет то, что нам придется переключить на проверку звонков весь персонал и компьютерное время. Эффект будет небольшой, потому что мы соберем всех обманщиков, желающих получить «легкие деньги», всех психов, и, что хуже всего, в первые же часы ваши брат и невестка получат предложение о выкупе. Я думаю, если этого можно избежать, то не стоит допускать, чтобы они прошли и через это.
Скелтон сделал несколько шагов по направлению к выходу.
– Поверьте нам, мистер Моррисон. Мы делаем все, что нужно.
Джеффри переводил взгляд с одного на другого. Суперинтендант одет прилично и, по-видимому, держит себя в форме, но этот другой… он не подпустил бы его на сотню метров к своему кабинету, если бы тот служил у него.
– Вы знаете, что, если я решу сделать это, я пойду в редакцию любой газеты и все будет на первой странице ближайшего выпуска?
Они знали, что, скорее всего, это тан, но ни один из них не сказал ни слова, наблюдая, как их посетитель прошел весь путь до двери.
– Хорошо, в настоящее время я готов подождать. – Джеффри повернулся к ним, придерживая дверь. – Но вы должны знать, что, если в ближайшее время Эмили не найдут, я сохраняю свое предложение в качестве возможного варианта.
– Спасибо, Чарли, – произнес Скелтон после того, как ушел Моррисон. – Я был убежден, что вы поддержите меня.
Резник кивнул головой в знак понимания, а его живот громко
– Кажется, вам следует серьезно подкрепиться, – заметил Скелтон.
28
Резник возвращался в участок, держа в руках свой обед – куриную грудинку и сыр бри на ломтике ржаного хлеба, сардины и «радиччио» с покрошенным зеленым сыром, – и чуть не столкнулся с женщиной около окошка дежурного. Это окно было устроено так низко, что любой, кому требовалось получить справку или что-то спросить, рисковал смещением позвоночника. Женщина сделала шаг назад, Резник резко остановился, и один из бутербродов выпал у него из рук.
– О, извините!
Резник сделал безуспешную попытку поймать бутерброд, но нога его поскользнулась и он чуть не упал. Прижав второй бутерброд к груди, он постарался удержать равновесие, неловко оперевшись при этом на женщину, а точнее, на ее внушительный зад.
Извинившись, Резник выпрямился. Тем временем женщина подняла упавший бутерброд, который почти не пострадал, если не считать выпавших листочков салата.
– Вы, случайно, не инспектор Резник? – спросила она. «Похоже, у меня нет выбора».
– Человек за столом сказал, что вы можете подойти в любую минуту.
– Значит, это я, – вздохнул Резник, – как вам и обещали. Что у вас?
– Я относительно маленькой девочки. Эмили Моррисон, ведь ее так зовут?
Резник положил пакеты с бутербродами на свой стол и обернулся, чтобы взглянуть на посетительницу. Она была несколько выше среднего роста, темные, почти черные с проседью волосы были подрезаны на уровне шеи. Она была одета в темно-синюю просторную юбку, синий же, но более светлого тона свитер и коричневый жакет с глубокими карманами и плечиками. Ему показалось, что у нее на глазах контактные линзы, но он не был в этом до конца уверен. Он бы дал ей около сорока лет, ну, немногим больше, и ошибся бы на целых пять лет.
– Меня зовут Вивьен Натансон, – представилась она. Никогда Резник не мог решить проблемы – в каких случаях надо обмениваться рукопожатиями. Имеет ли это какое-нибудь значение, если, положим, через девять минут этот человек окажется замешанным в ужасном убийстве или чем-то таком, что не может не поразить воображение? Поэтому вместо рукопожатия Резник предложил чашку кофе.
– А могу я попросить чай?
– Конечно.
– И немного молока.
Резник позвонил в отдел, и Дивайн оторвался от снимка «Мисс Декабрь» в «Плейбое», чтобы выполнить поручение.
– Я услышала сообщение по радио, когда ехала на работу. В университет. Я преподаю.
По ее виду и не скажешь, что она подметает пыль.
– Занимаюсь изучением Канады.
Резник был поражен. Он даже не представлял, что существует такой предмет, как «изучение Канады». Что там изучать, в конце концов? Великих канадских изобретателей? Жизненный цикл бобра? Деревья? Он знал одного честолюбивого сержанта-детектива из Честерфильда, который по обмену работал в течение месяца в канадской королевской конной полиции провинции Альберта. Это был настоящий отпуск, тот вспоминал, что большую часть времени проводил, наблюдая за таянием снега.