Группа
Шрифт:
Потаповский. Я поговорил с послом о вашем желании съездить на могилы близких. Это сейчас вполне выполнимо. Здесь будет проявлен, я думаю, гуманизм. Посол готов принять вас… и возможно, затронуть…
Молчание.
Рубцова. Зачем вам ехать к нам, Таня?
Таня. Если б я могла ответить на этот вопрос! Я видела все! Сейчас даже трудно назвать страну, где я не была. Двадцать пять лет я не была там… Не могу сказать, что меня туда тянет. Раньше я не хотела, чтобы мои
Рубцова. Хотите вернуться на белом коне?
Молчание.
Таня. Я люблю черных лошадей. Жаль, вы не увидите мою вороную кобылу. Бедная, несчастная, маленькая женщина… Нина… дайте я назову вас так: Нина… Как вас забыть? Среди всех масок сегодняшнего карнавала ваше лицо было самым печальным. Мне вас жаль, хотя здесь полагается вас бояться. Мне жаль. Я ожидала, что наша встреча не будет вам приятной. Может быть, поэтому я так стремилась сюда. Мне стыдно в этом признаться, но я удовлетворена. Мне стало легче дышать на этой земле. Всё! С вами я могу расстаться навсегда. Прощай, собачница… если бы ты поняла, что это такое. Не знаю, на каких поводках у вас там водят людей, но собакам лучше без поводков. Жалко, что вы не побываете никогда в моем доме в Баварии. Я показала бы тебе породистых сучек. Ты меня заразила своей страстью. Я показала бы тебе, как живут мои собаки — они живут у меня, где хотят: поле, замок — всё их! Ах, когда я приезжаю, что творится в доме! Какой лай, какой визг, как они меня ждут, как ликуют, целуют. Все несутся, ломая кусты, прыгают в машину. Они живут, где хотят, мои собаки… они никого не кусают!
Рубцова. Ну что же, госпожа Ильина, теперь-то уж я вас запомню!
Таня. Ах, я правильно догадалась! Вначале я хотела привести в подарок щенка, маленькую сучку, а не эти пошлые бриллианты. Но потом мне стало жаль собаку — чтобы и ее на короткий поводок!
Тягостное молчание.
Господь вам в помощь, Нина Михайловна. Рада была вас увидеть.
Рубцова. Врешь! Не рада ты меня видеть. Рада бы ты была, если бы я легла во тут у твоих ног! Не сладила, не сладила, Таня, с Рубцовой, не сладила!
Таня. Алексей Николаевич, если у вас не изменились планы, я пробуду в Венеции еще несколько часов. Я решила встретить утро у себя дома на берегу. Приходите в отель «Даниэле». Мой самолет в аэропорту «Марко Поло». Если хотите, приезжайте прямо туда. А не успеете, вот мой итальянский адрес, телефон — тут написано.
Входят Лена, Катя и Клава с пакетом.
Потаповский. Спасибо вам за прекрасный вечер в Венеции — это было незабываемо.
Таня. Мы попали на настоящий карнавал! Алексей Николаевич, говорят, там моя улица снесена, застроена по-новому? Говорят, на месте моего дома ничего нет, залили асфальтом площадку. Вы давно были в родном городе?
Потаповский. Давно.
Катя (улыбнулась ей). Так вот никак не можем проститься.
Таня. Вы давно были в Союзе?
Катя. В Союзе? Осенью, я же вам рассказывала. Хотите съездить? Вообще-то интересно посмотреть после большого перерыва.
Таня (Лене). Напишите мне свое имя.
Лена (волнуясь). Сейчас. Дай ручку, Катя! Сейчас. У тебя нет, Катя?
Катя. Возьми карандаш для ресниц.
Лена (пишет). «Лена… Елена…»
Катя. Что ты пишешь? Как ты в документах?
Лена (пишет). «Лейла Дауд ибн Саид…»
Таня. Я буду в Америке в апреле… Позвоните мне, Катя.
Катя. Спасибо.
Таня выходит.
Ленка, ты в порядке!
Потаповский (Рубцовой). В общем… будь здорова.
Рубцова. Позвоню в Москву, звони тоже.
Потаповский. Скажу сыну, чтоб позвонил — сказал, на каком кладбище положат.
Рубцова. Останься, Алексей Николаевич, мы так и не поговорили.
Потаповский. Еще, может, успею к ночному поезду в Геную. Вот и делегация твоя собирается. (Клаве.) Ну что, водолаз, всплыла?
Клава. Пока команды «погружение» не было. Будут какие указания, товарищ консул?
Молчание. Потаповский выходит.
Катя. Ну что, Лен, пора и нам в «Лагуну».
Лена. Клава, письма опустишь прямо в «Шереметьеве».
Клава. Лен, ты язык-то знаешь хорошо?
Лена. Ну знаю.
Клава. Еще раз тебе говорю: давай к нам. Работать будешь в порту. Там же иностранцы, если ты уж так без них не можешь. Там у нас все время корабли приходят, по два месяца стоят… те же американцы. Пожалуйста, общайся с ними, если хочешь.
Катя. А может, рванем, Лен? Погода как там у вас под Мурманском?
Клава. Погода хорошая — микробы умирают на лету.
Катя. Может, действительно мне пора осесть где-нибудь, написать книгу про мою страшную жизнь, назвать «Мама, зачем ты меня родила?».
Лена. Катя, считаешь, стоило мне ехать сюда, тратить последние деньги?
Катя. Ты в порядке! Она тебя пригласила с собой за стол, она тебя запомнила — взяла имя. Это значит, с грин-картой проблем не будет. Если она за тебя поручится, въезжай в Юнайтед Стейц на всю жизнь. Теперь задача у нас похудеть. С моим тридцатником и твоими боками мы так дальше «Пуэро-Рико» не двинемся. Для англо-сакса килограммов десять надо оставить.