Группа
Шрифт:
Катя. Скоро, значит, поплывете.
Рубцова. Прекратите курить! Это что, наркотики?
Хлоя. Извините, я не курю. Считаю это отвратительной привычкой, свойственной вам, понимаете, ва-а-ам… Зачем меня сюда вызвали, почему? Почему я сижу здесь? Там начинается карнавал! (Кате.) Кто вы, откуда, милая, общительная, по-моему, пьяная девушка?
Катя. Какие наркотики? Не шумите! Это подарок султана. Не надо шуметь. Сами-то вы откуда?
Хлоя. Я из Ленинграда. Я ничего не понимаю….
Катя. А
Хлоя. Не понимаю, что происходит?
Катя. Этого я вам не скажу, и что я тут делаю, я тоже не скажу…
Хлоя. Что это я курю?
Катя. Подарок султана!.. Товарища Султанидзе! Как Питер? Как наш Питер, стоит еще?
Хлоя. Наш Питер? Петр Петрович наш?
Катя. Это ничего, ничего… Петр Петрович — это ничего!
Хлоя. Питер я люблю. Если бы не он, не было бы даже напоминания. А все-таки еще напоминает, что должно быть. Понимаете: Северная Венеция, северная, снежная Венеция должна была быть!
Катя. Да ладно! Мы и так сидим в Венеции, вчера тут тоже снег был…
Входит Клава. Успела переодеться, в руках пакеты.
Клава. Ну что, не опоздала я?
Хлоя. Клава, может быть, вы мне ответите, мы здесь ждем кого-то?
Рубцова(Хлое). В руки себя возьмите! (Клаве.) Оставила бы пакеты внизу. Где остальные?
Клава. Опять поехали в Мэстрэ, за новой кожей! Утром там ангору купили. Вот так, Хлора Матвеевна, учитесь, как отовариваться надо!
Хлоя. Товарищ Рубцова, объясните, почему я здесь сижу?
Клава. Действительно! Там такое красочное зрелище, такой набор красок! Ангору они даром взяли, Нина Михайловна!
Рубцова. Какие-нибудь с собой есть сувениры?
Клава. Да, я взяла в гостинице… А кожа почем тут, вы не знаете? Говорят, значительно дешевле, чем во Флоренции.
Катя. А при чем тут Флоренция?
Клава. Флоренция считается центром итальянской кожи.
Катя. Только ты этого вслух никому не говори. Я итальянцев хорошо знаю. У итальянцев центр находится там, где он в это время стоит, понимаешь, через его пупок центр проходит. В Союзе можно с итальянцами все, что угодно делать, но как только попадешь в дом, тебе итальянская свекровь задает вопрос: сколько ты простыней привезла из страны победившего раз и навсегда социализма? Начинаешь ты ей объяснять, что в Иванове наши ткачихи не взял встречных обязательств, ну как раз забыли взять, я говорю, в Иванове. Ну вот… А хазбент оказался, понимаешь, на поверку тифози. Он приходит к русской женщине после футбола, облегчает семенники и уходит на футбол. И весь день, понимаешь, надо ему готовить маджари, он хочет очень есть маджари. Я пожила в Италии чуток, пожила. Нет, уж лучше пьющий финик, понимаешь, финик, последний запойный финик, чем ихняя мама мия. Я причем, я была такая белла донна! Ну какая я тут была донна! Меня мой Марио охранял, оскалив зубы, с пеной
Молчание.
Клава. А что, эта «блистательная» приехала?
Катя. Приехала. Татьяна вообще никогда не опаздывает, но она раньше не выйдет. На моих раскосых сейчас утро. А здесь почти ночь. (Смотрит на часы.) Мы в каком временном поясе, девки? Как вылетели три дня назад из Калифорнии родимой, так я часы ж еще не переводила. Так… какая у нас страна? Италия. Так, нажимаем Италию… почти что на полдня вы постарели, Кэт!
Клава. Чего ж консул сказал, что приедут с мужьями, а внизу три мужика. (Кате.) Слушай, с ней три мужика! Или у них тут как, на каждую «блистательную» по трое?
Катя. Охрана тела.
Молчание.
Клава. Я не поняла.
Катя. Охрана тела.
Хлоя. Я тоже не поняла.
Катя. Рано что-то вас Султанидзе захватил. Ничего, с непривычки с нами, девушками, не такие чудеса случаются. Секретарь он ее, Татьяны — телохранитель-секретарь, остальные — гондольеры. Она две гондолы откупила до утра.
Клава. А ты кто?
Катя. А ты, откуда ты упала?
Клава. С плавбазы семьсот сорок семь.
Катя. В каких морях обретаешься?
Клава. В Ледовитых. Как вид? Никого не испугаю?
Катя. Нет! Здесь же карнавал! Ты кого изображаешь? Тут и не такое увидеть можно. Вот в Англии, например, одежду сейчас рвут, р-р-рвут, иначе, знаешь, на тебя не посмотрят. Целая там вообще идет даром, почти что так отдают, мол, бери.
Клава. Да? А где это? Ты говоришь, в Англии? А в Италии?
Рубцова. Клавдия, сядь!
Клава (Кате). Вы посольская?
Катя. Не-е-ет! Я водку пью только в шестой части света.
Рубцова. Сядь.
Клава. А она кто?
Рубцова. Не знаю.
Входит Лена. Красивая, мрачная. На ней сверкают и вспыхивают кольца, броши, серьги.
А за окном слышно, как карнавал все набирает силу.
Катя. Лена, шах недаром курево от своих жен прятал, недаром. Он не дурак, шах, он не дурак… Понимаешь, зачем он нужен тогда, да, Лен?
Лена. Слушай, куда это мы приплыли?
Катя. Я сама не могу рассечь. Татьяна сказала, заедет на пять мнут.
Лена. Опять она о чем-то с консулом договаривается.
Катя. Видишь, какая машина, честное слово! Представляешь, сколько она дел провернула за полдня. Я ж еще проснуться как следует не успела… Чего ты насупилась, Лен? Слушай, мне тоже не по себе стало. Слушай, я как портреты вождей разглядела, знаешь, как-то даже побежал холодок за ворот, да?