Грядущая буря
Шрифт:
— Конечно! — Филарета почти рычал, и на сей раз Берроуз просто кивнул, так как оба знали, что ответ на вопрос был известен адмиралу флота прежде, чем он задал его.
От сдерживаемого гнева Филарета крепко сжал зубы и повернулся к умной стенной переборке комнаты брифинга и далёкой яркой искорке звезды под названием Тасмания. Он крепко сцепил руки за спиной и сконцентрировался на обуздании своего характера.
Что он действительно хотел сделать, так это дать волю своему темпераменту. Добрая старая манера поорать до побурения лица помогла бы выплеснуть, по крайней мере, часть гнева, расстройства, и (немного, хотя он не признался бы в этом даже себе), страха, затаившегося внутри него. К сожалению, любое облегчение
Особенно не накануне самых масштабных боевых действий в восьмисотлетней истории флота Соларианской Лиги.
— Хорошо, — сказал он, как только достаточно уверился, что справился со своим характером. — Так как мы будем здесь плевать в потолок, пока они не соизволят прибыть, я полагаю, что мы должны посмотреть на результаты вчерашних учений. — Он просмотрел через плечо на адмирала Уильяма Дэниэлса, своего штабного оператора. — Предлагаю начать Вам, Билл.
— Да, сэр.
Кареглазый шатен Дэниэлс работал с Филаретой почти так же долго, как Берроуз, но не был настолько хорош в управлении адмиралом флота, и не мог скрыть своего облегчения от того, что совещание повернуло к чему-то менее болезненному, чем заезженное опоздание кораблей с боеприпасами.
— Сначала, сэр, — продолжил он, — я хотел бы отметить, что оперативная группа Адмирала Хэверти особенно преуспела в противоракетной обороне. Все мы знаем, что РУФ сейчас считает, что кто бы ни устроил разгром в домашней системе манти, он проделал зияющую прореху в их ракетном зонтике, и я знаю, все мы надеемся, что это правда. Если это не так, мы приходим к необходимости повторения действий, выполненных людьми Хэверти. В частности — он активировал свой заранее подготовленный доклад, и в комнате брифингов над совещательным столом появилась статичная голограмма детальной тактической схемы. — я хотел бы направить общее внимание к этому ракетному залпу. — Полет ракетных символов мигал алым на схеме. — Как вы можете видеть, мы настроили параметры моделирования так, чтобы учесть сообщения об увеличении досягаемости, которые получали. Мы всё ещё, конечно, не знаем, какова их фактическая досягаемость, но в этой модели их возможности увеличены на пятьдесят процентов, и мы никого не предупреждали, это случится в своё время. Несмотря на это, тем не менее, если Вы посмотрите на то, что происходит, когда оперативная группа адмирала Хэверти обнаруживает их появление, — он ввёл команду и ракетные иконки начали передвигаться в голографической схеме, — Вы увидите это…
— Что Вы думаете об анализе Дэниэлса о действиях Хэверти? — Спросил Берроуза Филарета несколько часов спустя.
Они вдвоём сидели в обеденной каюте Филареты, образуя небольшой остров человечества в центре огромного помещения, за остатками роскошного обеда на столе между ними. Берроуза всегда немного удивляло, что Филарета ел с таким аппетитом, как будто больше не получит ни грамма еды. Конечно, адмирал флота всё время работал, и у него были эти… другие интересы.
— Я думаю, он довольно много обозначил, сэр. — Начальник штаба отодвинул свой бокал. — Думаю, что мы, вероятно, должны расширить параметры тренажера — в этом я полностью с вами согласен. — но он был прав в том, как хорошо Хэверти справился в пределах существующих параметров. И, откровенно говоря, у меня есть, как минимум, один вопрос. Как далеко мы хотим продвинуться в моделировании преимуществ Мантикоры в дальнобойности?
Не много офицеров сделали бы такое откровенное признание, подумал Филарета, но Берроуз ухватил суть. Если они начнут проводить в своём флоте учения, в которых эффективный диапазон ракет королевского флота Мантикоры будет предполагаться таким же экстремальным, как утверждали некоторые отчёты, то он разрушит его боевой дух.
И если у ублюдков действительно есть такой диапазон — и точность — нет никакого смысла в тренировках для борьбы с ними, так или иначе. Мы будем трупами независимо от того, что мы делаем!
Это не было мыслью, которую он был готов разделить даже с Берроузом. Хотя он подозревал, что начальник штаба сделал тот же самый вывод. С другой стороны, Берроуз продолжал верить — возможно, правильно, подумал Филарета — что ракеты манти в Шпинделе, должно быть, были выпущены из оборонительных подвесок, а не корабельных пусковых установок. Независимо от того, что иначе такие дальнобойные ракеты должны были быть огромными, что означало, никакая мобильная единица не могла нести их в количестве, которое сообщали. А если они были выпущены из оборонительных подвесок, тогда даже такой несравненный военный гений Раджампет был, вероятно, прав в том, что январское нападение на домашнюю систему манти исчерпало их запасы.
К сожалению, то нападение произошло, по крайней мере, за шесть стандартных месяцев до того, как Филарета имел возможность добраться туда и воспользоваться его плодами. Он не был столь же уверен как Раджампет, что манти не будут в состоянии возместить к тому времени большую часть своих потерь. И, к ещё большему сожалению, было кое-что, чего не знал Берроуз, а Филарета был не в таком положении, чтобы сказать ему.
Адмирал флота поднял свой бокал, потягивая вино с меньшим, чем обычно, удовольствием, в то время как его мысли текли по надоевшим за те две стандартные недели, которые прошли с момента получения приказа на операцию Яростное Правосудие, тропам. Фактически, они начали крутиться в его мозгу в тот момент, когда он услышал о разгроме Сандры Крэндолл. Или, по крайней мере, в тот момент, когда он впервые услышал мантикорский анализ, как Крэндолл попала к ним на прицел.
Он знал, что Берроуз не верит в мантикорские утверждения, что Рабсила и/или другая мезанская межзвёздная корпорация сознательно разожгла конфликт в секторе Талботт. Начальник штаба ни в коей мере не был невинной девушкой в вопросе вовлечения флота в сферу влияния корпораций, но он считал полной нелепицей предположение, что какая-то корпорация, пусть даже и могущественная, на самом деле могла контролировать основные передвижения флота! Такое предположение могло быть только параноидальной теорией заговора.
Возможно, он бы думал по-другому, если бы знал то, что знал Массимо Филарета.
Филарета не был точно уверен, что Крэндолл была под влиянием Рабсилы, но, чёрт побери, он-то бесспорно был. Он знал о своей репутации прожигателя жизни, и что слухи приписывают ему множество других… тайных пристрастий. Тем не менее, насколько он знал, никто не знал о его самой глубоко запрятанной пагубной тяге. Никто, по крайней мере, кроме его «друзей» в Рабсиле, которые знали с тех пор, как он попал в зависимость от удовлетворения своей страсти. Те же самые «друзья» облегчали ему жизнь и другими способами, и он всегда знал, что когда-нибудь они попросят уплатить долг. Но он был готов к этому, так работала система, даже если его специфические пристрастия шокируют даже пресыщенных солариан.
Поэтому он не был удивлен, когда один из его «друзей» объяснил, почему они хотят, чтобы его оперативное соединение направилось в Тасманию. Они хотели присутствия ФСЛ близко от системы манти. Достаточно близко, чтобы те передумали отправлять силы к Талботту в ответ на усиление влияния там Рабсилы — и они хотели, чтобы его флот был тем, кому они могли доверить сделать это внушение Мантикоре, если бы эта потребность возникла.
И ты никак не можешь избавиться от подозрения, что Крэндолл была отправлена в Талботт с тем же самым «Вы должны только отвлечь», не так ли, Массимо? Особенно, теперь, когда сидишь в ожидании этих проклятых грузовозов с ракетами.