Грязь. Motley crue. Признание наиболее печально известной мировой рок-группы
Шрифт:
Когда мы были, наконец, готовы подписать контракт, внезапно на горизонте появились конкуренты из «Virgin Records». Они встретились с группой и принесли портфель, полностью набитый десятью тысячами долларов наличными, чтобы помахать им перед их голодными физиономиями. «Вёджин» тогда не имела ни лейбла, ни дистрибьютора в Америке. Они работали из Англии, и теперь пытались совратить «Motley Crue», говоря им, что они могли бы подобно «The Beatles», «Rolling Stones» и «Led Zeppelin» ворваться в Америку, став популярными сначала в Англии. Я думаю, что это было весьма романтичное предложение для группы, а также соблазнительный наличный аванс размером в десять тысяч долларов,
В конце концов, не смотря на то, что «Вёджин» предложили примерно двадцать пять тысяч долларов, больше чем мы, группа решила, что для лос-анджелесской рок-группы будет более разумно подписать контракт с лос-анджелесским рок-лейблом (никто из нас не знал, что «Электра» скоро переведёт свои офисы на Манхэттан). После того, как мы согласовали наши заключительные пункты и согласились подписать контракт, Коффман, группа, некоторые из штатных сотрудников «Электры» и я решили отпраздновать это событие в «Casa Cugats» — мексиканском ресторане, принадлежащем королю румбы Хавьеру Кугату (Xavier Cugat). «Motley Crue» не требовалось много, чтобы начать вечеринку, так что ребята довольно быстро наклюкались.
Подписание контракта в офисе "Электра Рекордс". По часовой стрелке слева направо: Джо Смит, Мик, Аллан Коффман, неизвестная, Винс, Никки, Том Зутот, Томми.
Странно, я ожидал сумасшедших проделок от группы, но никак не от их встревоженного менеджера. Однако он так опьянел, что под конец начал говорить по-вьетнамски, как будто он снова был солдатом морской пехоты. Он был убежден, что за столиками прятались желтолицые, а на кухне располагался склад с боеприпасами. Он хлопнул ещё одну рюмку, а затем убежал в уборную.
Когда прошло нескольких минут, а он так и не появился, Мик попросил меня сходить посмотреть, всё ли с ним в порядке. Я всегда думал о Коффмане как о порядочном парне, который служил сиделкой для этой необузданной группы, поэтому для меня было ударом, когда я застал его за процессом выдирания телефона-автомата из стены уборной. Я вытащил его оттуда и попросил кого-то из отдела прессы «Электры» проследить за группой и оплатить счет, а сам повёз Коффмана домой в своей потрепанной служебной машине.
Пока мы ехали на север по Ла Сьенэга Бульвар, он пытался оторвать ручку от двери автомобиля. Как только мы добрались до развилки на Санта Моника, он открыл дверь и выкатился из машины на середину перекрёстка. Я оглянулся назад и увидел его на середине проезжей части, ползающим на животе подобно солдату с винтовкой. Автомобили с сигналами и руганью пролетали мимо него, и было только делом нескольких секунд прежде, чем кто-нибудь раздавит его на месте. Я остановился, выскочил из машины, подбежал и схватил его. Он начал меня бить и гневно ругаться, ему казалось, что я был северо-вьетнамским солдатом, который пытается захватить его в плен. Я действительно думаю, что он мог бы меня убить, но каким-то неимоверным усилием я сумел вернуть его в автомобиль и привезти в его гостиничный номер.
Ко времени, когда я вернулся в ресторан, вечеринка продолжалась уже в другом месте. Неделю спустя, наконец, подписи в контракте были поставлены, и группа настаивала на том, чтобы лейбл оплатил ещё одну вечеринку. Так что мы сели в наши служебные машины и повезли их в ресторан «Benihana» на Ла Сьенэга. Всё началось как очень чинный обед, с поваром,
Винс встал, подозвал официантку и обвинил ее в том, что она нарочно приносит ему разбитые стаканы. Она искренне поклялась, что, когда принесла ему стакан, он был цел. Затем она обратилась ко мне за разъяснением. Я не хотел неприятностей ни для неё, ни для Винса: “Возможно, посудомоечная машина неисправна”, - вяло предположил я.
Тогда она принесла ему ещё одну «Маргариту» и вместе с менеджером отошла в угол, чтобы понаблюдать за Винсом. Не подозревая, что за ним шпионят, Винс снова откусил край стакана. Тут же к нам подскочил менеджер и попытался вышибить нас из ресторана, в то время как официантка вызывала полицию. Я быстро оплатил счёт и прервал вечеринку.
Большинство вечеров с ними были похожи на этот: либо что-нибудь ломали, либо кто-нибудь напивался до отключки. С ними никогда не было легко. Глава «A&R» отдела в «Электре», Кенни Баттис, был разъярен, узнав, что я перешагнул через его голову и получил разрешение от Джо Смита на подпись контракта с группой. Поэтому он сделал все, что было в его силах, чтобы осложнить мне жизнь. Первоначально мы просто собирались повторно выпустить альбом «Too Fast for Love», который они записали самостоятельно, но Баттис убедил лейбл, что качество звука недотягивает до радийных стандартов и единственный выход это заново микшировать альбом.
Я был против этого, и группа тоже нервничала, но если пересведение было необходимым условием для того, чтобы сделать группу приоритетом в «Электре», мы должны были подчиниться. Когда они выбрали Роя Томаса Бэйкера (Roy Thomas Baker), чтобы переделать запись, я фактически обмочил свои штаны. Я, в свои двадцать лет, познакомился с эксцентричным британским диссидентом, который продюсировал «Queen», «Foreigner», «The Cars», «Journey» и многие другие удивительные записи. И хотя его сведение на последней минуте, фазирование и другие хитрости убрали часть сырого обаяния оригинального звучания альбома «Motley», я многое узнал, наблюдая за тем, как он работает, и слушая его рассказы. После того, как группа проводила целый день в студии, он обычно приглашал их к себе домой, где они нюхали кокаин с его прозрачного рояля, в то время как он рассказывал им о времени, когда Фредди Меркьюри писал “Богемную Рапсодию”, сидя за этим самым роялем и получая при этом минет.
RTB (Ар-Ти-Би), как мы его называли, был человеком, который очень любил устраивать шикарные вечеринки. С ночи четверга до понедельника в его доме был бесконечный парад интересных людей, красивых женщин, изысканной выпивки и многого другого. Это был совершеннейший продюсерский притон на холмах Сансет Драйв, от пульта управления на его кровати до ковров с высоким ворсом на полу. Это был предел наслаждений: двадцать голых людей купающихся в джакузи, пища, поедаемая с женских тел и ещё много того, о чём вы, я или Калигула могли только мечтать. «Motley Crue» и RTB были идеальной партией.