Грязная жизнь
Шрифт:
Ксения не дура, она понимала, чем ей грозит это решение. Она огорчилась, но, надо отдать ей должное, ничем не выдала своих чувств.
– Тогда поздравляю, – тихо сказала она.
– У нас будет одна семья, мы будем жить счастливо! – продолжал восторженно Петр Антонович.
Маша и Ксения – одна семья? Совершеннейшая нелепость. Но он-то думает совсем иначе. И ни в коем случае его нельзя убеждать в обратном.
– Мы с Ксенией подружимся, – загадочно поглядывая на будущую свою «дочурку», пропела Маша.
– Я в этом не сомневаюсь! – отец просительно посмотрел на дочь.
– Да, конечно, – кисло поддакнула Ксения.
– Вот и хорошо, девочки мои. А теперь прошу устраиваться. Через полчаса жду
Петр надеялся, что Ксения будет жить с ними. Так поначалу и случилось. Первую неделю они жили вместе. А потом она вернулась к себе, в свою собственную квартиру. Наверное, так лучше для нее.
Глава 2
Ксюша влезла на самый верх нового корпуса и полной грудью вдохнула в себя теплый ароматный воздух. Май, весна, возрождение природы.
У отца грандиозные планы. Он собирается построить в России крупный промышленно-пищевой комбинат. Но дело заладилось не сразу. И виной всему Маша, его невеста, вернее, жена.
Эта хитрая бестия с нежным взглядом вертит отцом как хочет. Он же старается угождать ей во всем. Она только подумает, а он уже делает. Только появилась в его квартире, а ей уже, будьте добры, дом загородный подавайте. И отец все бросил, только одной виллой и занимался – в рекордные сроки отгрохал, на зависть всей округе дом получился. Американский проект, три этажа, крытый бассейн, зимний сад. Новоселье и свадьбу справляли одновременно. Устроили пир на весь мир. А потом – медовый месяц, в свадебный круиз отправились. Только в конце марта вернулись.
А в начале апреля отец взялся за ум. Завершил строительство офиса на Малой Бронной. А главное, дал импульс вялотекущим работам по строительству комбината. Словом, дело пошло. За полтора месяца воздвигли второй цех, заложили административное здание.
Отец не пришел в восторг, когда Ксюша предложила ему свою помощь. Какая, дескать, от тебя помощь, когда ты ничего не знаешь и не умеешь. Она заверяла, что у нее есть тяга к предпринимательству и деловая хватка, а он в ответ посоветовал ей поступать в этом году на экономический факультет. Она ходила за ним по пятам, тайком проникала в его кабинет, присутствовала на совещаниях. Сначала он пробовал с ней бороться, сопротивлялся. Потом сдался, даже определил ей в своей фирме какую-то незначительную должность. Впрочем, при любом раскладе должность у нее всегда будет одна – тень при своем отце. Из-за его спины она вникала во все проблемы, была в курсе всех его дел. Конечно, многое понимала не сразу, кое-что приходилось домысливать, кое в чем искала объяснения у людей сведущих. Но в целом общая экономическая картина стала ясна. А самое главное, ей чертовски нравилась вся эта суета вокруг отцовского дела. В его присутствии она заряжалась деловой энергией, смешно это или нет, но ее тянуло на трудовые подвиги.
Строительство пищевого комбината она взяла под свой личный контроль. Никто ее об этом не просил, никто никаких полномочий не давал. Но все знали, что она дочь генерального директора и владельца предприятия, поэтому считались с ней даже в отсутствие отца.
Шестидесятилетняя старуха в чем мать родила лежала под ним и с кокетливым выражением на морщинистом лице подгоняла:
– Ну давай, миленький, ну давай, ну еще, еще, еще.
Чертова бабка! У нее песок из одного места сыплется, а ей, все туда же, молодого-здорового подавай. Совсем одурела старая!
Впрочем, жаловаться на свою старушку Женя Карнаух не должен. Ведь это он пробудил в ней страсть, он заставил ее стонать от восторга. Она восхищалась им, боготворила, даже стих ему посвятила.
Уже три года Женя Карнаух в Москве. Из Смоленска он сразу после школы сюда подался. От армии средство у него есть – «белый билет». С головой у него не
А потом Женя принял предложение одной дамы жениться на ней. Женщине под пятьдесят, старой она не казалась, выглядела довольно привлекательно. И характер не стервозный. А главное, она богата. Ее покойный муж принадлежал к касте так называемых «цеховиков», затем стал легальным кооператором, отмыл свои тайные капиталы, перевел их в долларах на банковский счет. И затем благополучно скончался. Пятьдесят пять тысяч долларов, квартира в центре города и двухэтажная дача под Мытищами – все перешло к жене. Короче говоря, Женя думал недолго. Поломался для приличия, а потом позволил отвести себя в загс. Как таковой свадьбы не было. Они вдвоем поужинали при свечах и скрепили свой брачный договор постелью. Ни он, ни она не хотели афишировать свои отношения.
Брак их просуществовал ровно год. До тех пор, пока его суженая не догадалась составить завещание, по которому все ее состояние наследовал он один. И через месяц после этого скончалась от сердечного приступа. Сердце у нее и вправду было больное. Женя всего лишь помог ему остановиться. Знал один секрет. И этот секрет спас его от уголовной ответственности. Его заподозрили в преднамеренном убийстве, но выдвинуть обвинения не могли – не имелось доказательств. Ни одна экспертиза не в состоянии была доказать его виновность. Такие вот дела.
Так он стал владельцем богатого наследства.
У него теперь много денег, он мог бы открыть свое дело, прокрутить первоначальный капитал, получить прибыль и в том же духе крутиться до победного конца. Но здесь нужно много думать, считать, рисковать, а всего этого он не любил. А иметь больше, чем у него есть, он хотел очень и очень.
Когда судьба свела его еще с одной богатой вдовой, он возблагодарил ее за это. Месяц он ненавязчиво ухаживал за пятидесятипятилетней мадам, нет-нет да потрахивал. В конце концов они решили пожениться. Как и в прошлый раз, свадьба была чисто символической. Только в этом случае его супруга переписала на него завещание чуть ли не в первый же день после отметки в паспорте. А ведь он ее об этом как будто и не просил. А через три месяца его единственная и ненаглядная угодила в больницу с инфарктом. Женю могли обвинить только в одном – в недостаточном внимании к своей супруге. Как он мог, такой-сякой, оставить ее одну и вместе с другом отправиться отдыхать на юг? А может, с ним был вовсе и не друг, а подруга? Конечно же, его немолодая жена волновалась и ревновала – все это не могло не отразиться на ее больном сердце. И как итог – больница.
Вот тут-то Женя и показал всем, каким он может быть любящим и внимательным. Каждый день приходил в больницу с охапкой цветов, со слезами молил ее о прощении. В этот раз сердце не выдержало счастья. Оно остановилось в самый, казалось бы, неподходящий момент.
На этот раз к Жене вообще никаких претензий. Зато у него претензия к покойной. Оказывается, она была вовсе не так богата, как казалось. На счету каких-то восемь тысяч долларов, ну еще драгоценности кое-какие. Зато квартирка приличная. Центр города, дом сталинской постройки, пять комнат, высокие потолки. Хата ушла влет за приличные деньги.