Грязное золото победы

Эльтеррус Иар

«Мечи ничем не лучше. Поскольку именно они приводят Хранителей в мир. Значит, меня будут пытаться убить?»

«Будут, — признался Меч. — И очень настойчиво будут. По всему Анлиону ходят легенды о Желтом Воителе. Последний его приход был на редкость кровопролитным».

«Что такое Анлион?»

«Так твой мир называется. У каждого мира есть название. Этот, например, зовется Землей». «Тоже мне новость!»

«Я же сказал например. И нечего привязываться к названиям. У нас что, дел мало?»

«Ты что, постоянно мои мысли читаешь?!» — осторожно поинтересовалась я.

«Ясное дело, читаю. И нечего раздражаться, не поможет».

«А нечего по мозгам шарить!»

«Привыкай. Я теперь постоянно буду в твоих мозгах, такова уж ноша Хранителей. И я все время буду с тобой».

«И как это ты себе представляешь? Ножны для тебя сделать? И носить на поясе, да?»

«Ну почему же на поясе? Я слишком заметен, к сожалению… Да и для меня другие ножны существуют».

«Это какие?»

Короткий, ехидный смешок Меча насторожил меня.

Ох, и не нравится мне все это… Что-то он задумал. Какую-нибудь мелкую пакость… Или крупную. Крупную. И очень! «Ты что делаешь?!»

Меч разворачивается ко мне острием, которое касается уже порезанного запястья, и на мгновение замирает.

«Мои ножны — рука Хранителя. Прими как данность, пожалуйста, — он словно вздохнул. — Не сопротивляйся».

«Отдай мне контроль. Я сама».

Я выпрямляю руку и с силой вонзаю в нее Меч. Из глаз вылетают искры от боли.

«Ну-ну, успокойся, — тихо шепчет мне Солнце. — Так только в первый раз бывает. Сейчас все поправим…»

Боль быстро утихает… Хорошая штука этот Меч…

«Я не „штука“, — тут же начинает возмущаться он. — Вот и помогай тут всяким… Хранителям».

«Перестань, Солнце. Ты хороший».

«Ага, а потом они понимают, что Меч обидели и подлизываться начинают. Ты определенно самый странный Хранитель из всех, что у меня были… К тому же раньше все мои Хранители были мужчинами», — неожиданно признается он.

«М-да… Раз я у тебя одна такая, единственная и неповторимая, береги, будь добр».

От такой наглости он даже дар речи потерял. Хе-хе…

«Что-то тебя здесь держит, — неожиданно сказал Солнце после пары минут гробового молчания. — И крепко так держит».

«В смысле?»

«Я уже две минуты и пятнадцать секунд пытаюсь перенести нас в Анлион. Но что-то мешает. Вернее, кто-то».

«Может быть…»

«Что значит „может быть“?! Других вариантов нет! Именно ты не даешь нам переместиться. Что тебя держит здесь?»

«Видимо, обещание держит».

«Не понял?»

«Ты же мысли читаешь? Ну, вот и прочитай, раз такой умный!»

«Хранитель, перестань. Не все мне пока доступно… Я все-таки не самый сильный из Мечей Предела… К тому же в твоей памяти есть такие захламленные углы, что я пока не рискую туда соваться».

«Так бы сразу и сказал. В общем, слушай. Где-то года два назад я спросила маму, как бы она отнеслась к тому, что я неожиданно уеду из дома далеко и надолго…»

«Так ты знала?! — прервал меня Меч. — Ты ЗНАЛА, что я ищу тебя?!»

«Да ничего я не знала. Так просто спросила… Так вот, она сказала, что это ее убьет…»

Меч замолчал. Минут на пять, — но мне они показались часами.

«И что теперь? — устало спросил он меня. — Останешься здесь до тех пор, пока…»

«Не знаю. Сейчас пойдем на автобус… Вот до дома доедем — там и посмотрим. Я тогда сказала, что заеду попрощаться. Но здесь уж точно не останусь».

«И то хлеб», — вздохнул Меч, огорошенный новостью. Впрочем, неудивительно. Вряд ли его предыдущие Хранители такое отмачивали. Но я дала слово.

«По-моему, глупо соваться в другой мир без НЗ. Запасемся в деревне, возьмем у брательника туристическое снаряжение».

«Это хорошая мысль, — одобрил он. — Кто знает, где нас выкинуть может? Окажемся на вершине Харионов — вот тогда будет весело. Это горы такие, — тут же пояснил он. — Самые высокие в Анлионе. И самые жестокие. Столько там народу погибло…»

«Спасибо, Солнце, ты умеешь утешать, — с сарказмом говорю я. — Что еще?»

«А я почем знаю? Меня там две тысячи лет не было… Многое у вас за это время изменилось? Во-от! Думаешь, там меньше перемен?»

Перемен! — требуют наши сердца. Перемен! — требуют наши глаза. В нашем смехе и в наших слезах, И в пульсации вен: «Перемен! Мы ждем перемен!», —

напевала я старую песню Цоя, вдруг пришедшую на ум. В тему, впрочем…

«Ничего песенка, — оценил, называется… — только тебе, похоже, по ушам медведь пробежался».

«И сама знаю! Нет бы утешить…»

«Ха! Ты только с эльфами соревноваться не вздумай».

«С эльфами?! Так в Анлионе и эльфы живут?! Чего это ты молчишь, а?»

«Да ничего… Они — вечные противники магии Предела, которую тебе предстоит освоить. И, естественно, твои враги. Давние враги, между прочим.

А поскольку живут они по три-четыре тысячи лет, могут встретиться и такие, кто видел и помнит предыдущего Хранителя. Как тебе такой расклад? Учитывая, что эльфам от него ничего хорошего не было. Хорошо, если на молодого эльфа нарвешься, они любопытные… А старые сразу стрелять начинают. Об эльфийской меткости ты знаешь».