Грязные игры
Шрифт:
Движение Гриффа было похоже на молниеносный бросок змеи. Он сжал запястье обидчика и резко прижал его к барной стойке, как в решающем броске армрестлинга.
Тот взвыл от боли. Второй прыгнул Гриффу на спину и повис, как мешок, набитый свинцом. Грифф встал со стула и попытался стряхнуть его. Он услышал громкий топот ног – посетители спешили отойти подальше. Послышался звук бьющегося стекла.
– Прекратите, – двое вышибал оторвали парня от спины Гриффа.
Один из них толкнул Гриффа в плечо, заставив
– Я не напрашивался на неприятности, – Грифф поднял руки вверх. – Мне это ни к чему.
Вышибалы схватили его обидчиков, препроводили к выходу и, не обращая внимания на пьяные протесты, выставили из бара. Все взгляды были прикованы к Гриффу, особенно теперь, когда его узнали. Произнесенное шепотом имя расползалось по толпе, как позорное пятно.
Бармен протянул ему чек. Но не успел Грифф отсчитать купюры, как рядом с ним появился молодой человек в модном костюме. Вероятно, менеджер или администратор.
– За счет заведения, – сказал он бармену, и тот забрал чек.
– Спасибо, – поблагодарил Грифф.
Но лицо молодого человека не выражало гостеприимства.
– Я прошу вас уйти и больше сюда не возвращаться.
– Я ничего не сделал, – от гнева и смущения лицо Гриффа запылало.
– Я прошу вас уйти и больше сюда не возвращаться, – повторил молодой человек.
Грифф пристально смотрел на него в течение нескольких секунд, затем отодвинул его в сторону и прошел мимо. Толпа расступилась, освобождая дорогу, а один из вышибал открыл ему дверь. Но когда он проходил мимо, то услышал, как вышибала произнес: «Долбаный лгун».
Снаружи воздух окутал его, словно влажная простыня. Но ему легче было перенести слишком влажную атмосферу, чем справиться с душившим его гневом. Он тихо сидел, пил пиво и никого не трогал, а его попросту выставили вон – парень в одной из тех рубашек, от которых он отказался в «Нимане», потому что они выглядели слишком по-женски.
Пошли они. В «Дайри Квин» гамбургеры вкуснее, да и стоят гораздо дешевле. И что его так задело?
Черт, его унизили в присутствии людей, которые обычно приветствовали его. Превратиться из суперзвезды далласских «Ковбоев», окруженных фотокорреспондентами и визжащими фанатами, в человека, которого выставляют из приличной закусочной, – это настоящее унижение.
Он подошел к машине и отпер ее. Но не успел он открыть дверцу, как кто-то схватил его сзади и с силой толкнул на тротуар.
– Мы с тобой еще не закончили, – это был парень из бара, тот самый, который заговорил с ним первым. Его приятель стоял рядом. Они не были пьяны. Трезвые, как стекло. И теперь Гриффу стало ясно, что это не обиженные фанаты.
– За мою руку, – прорычал парень, погружая кулак в живот Гриффа.
Нет,подумал Грифф, чувствуя, как подгибаются его колени, эти парни не болельщики, перебравшие пива. Они профессионалы.
12
– Фостер?
– А?
– Ты завтра поедешь в офис?
Он отложил книгу и посмотрел на Лауру. Она принесла домой документы. После обеда она сидела на диване в библиотеке, просматривая разные отчеты.
– Если ты хочешь.
– Кое-что здесь выше моего понимания, – сказала она. – Технические вопросы, которые требуют твоего участия. Прошла почти неделя, как ты не появлялся на работе. Думаю, тебе важно бывать в офисе, когда ты можешь.
– Ты полагаешь, без кота мышам раздолье?
– Нет, – улыбнулась она. – Потому что они знают, что я разболтаю о тех, кто отлынивает от работы. – Она нерешительно помолчала, а затем прибавила: – Думаю, что это важно для тебя.
– То есть ты считаешь, что это я отлыниваю от своих обязанностей?
– Пытаешься затеять ссору? – она уперла руки в бока, изображая возмущение.
– Ладно, больше не буду тебя дразнить. Но ты же понимаешь, что если я физически не присутствую в офисе, это не значит, что я не работаю.
– Я знаю, что твой мозг всегда занят, но присутствие в офисе дисциплинирует.
– Ты выполняешь свои обязанности так же хорошо, как и замещаешь меня. – Он внимательно посмотрел на нее: – Двойные обязанности – это для тебя не слишком много?
– Тытак считаешь? – Он затронул болезненную тему.
– Вовсе нет. Просто я заметил, что ты выглядишь усталой.
Она помолчала, чтобы успокоиться.
– Дело в тебе, а не во мне. Ты любишь «Сансаут». Это твоя жизнь. Тебе нужна авиакомпания не меньше, чем ты ей. А когда мы в последний раз обедали в ресторане?
Его голова слегка откинулась назад.
– Прости. Я, кажется, упустил нить разговора. Когда мы сменили тему?
– Мы не меняли. Это одно и то же.
– Неужели?
– Мы теперь редко видимся с друзьями. Я уже не помню, когда мы ходили к кому-то в гости или сами приглашали кого-то на партию в карты или воскресный завтрак. Ты все время сидишь здесь. А я занимаюсь только работой. Я люблю свою работу, и я не жалуюсь, но… – Она опустила голову и умолкла, не закончив фразы.
– У тебя месячные.
Она вскинула голову, встретилась с ним взглядом, и ее плечи постепенно обмякли.
– Прости, – она кивнула.
– Я догадался, – он виновато поморщился.
– По моему нытью?
– Нет, это первое утро, когда я не спрашивал у тебя о месячных.
– Фостер…
Она ошибалась. На его лице отражалось не сожаление, а самобичевание. Он тщательно следил за ее циклом, спрашивая о нем каждый день, а иногда и несколько раз в день.