Гуд бай, Америка…
Шрифт:
Мы перегрузили всё, что можно было, включая канистры и инструмент. Лёшка хотел было и колёса прихватить. Но я его отговорил. После этого мы обтёрли нашу бывшую машину. Обтирали так тщательно, словно готовили на продажу. Но мы всего лишь стирали с неё отпечатки пальцев. Так, на всякий случай. А после мы просто-напросто столкнули её в глубокий кювет. Местность была гористая и таких мест тут хватало. Мы дольше ждали момента, когда в зоне нашей видимости ни впереди, ни позади, не было никаких машин.
Ну, а ещё часа через полтора, мы купили другую машину. Дело было почти под вечер. И главное, что мы искали, это седан. Универсал мы припарковали где-то на окраине
* * *
Всё это время я вспоминал майора Васина. Двоякое ощущение какое-то. Я так долго считал его предателем, что никак не мог отделаться от этой мысли. Но то, как он пожертвовал собой, прикрывая наш отход, тоже не укладывалось в моей голове. Ведь он не раздумывал ни минуты. Просто достал два пистолета и остался там, в коридоре, тем самым выиграв нам несколько драгоценных минут. Ведь то, что мы сейчас свободно движемся в сторону Лос-Анджелеса, останавливаемся в мотеле, и нас тут никто не ищет, это ведь следствие того, что где-то там лежит мёртвый Игорь. То, что он выжил, я сильно сомневаюсь. Он остался стоять посреди коридора, и даже не пытался укрыться в какой-нибудь из палат. Патронов на длительный бой у него не было. Так что он просто остался там умирать. И умер в бою, как герой. Достойная смерть. Что ещё можно сказать? А ведь у него в Союзе осталась жена…
Мысли перенеслись куда-то туда, по ту сторону Атлантики. Ну, или по ту сторону Тихого океана. Здесь он вроде бы поближе будет. Я очень беспокоился за Анечку. Ну и за маму её, конечно, тоже. Ведь она совсем недавно была устроена на новую работу по протекции то ли Васина, то ли даже самого Авдеева. Не прилетят ли и ей репрессии от нового руководства партии и особенно от ретивых сотрудников обновлённого КГБ? Очень хочется надеяться, что нет. Но надежда эта очень зыбкая. Осталось только опять, как всегда понадеяться на русский «авось». Авось и пронесёт.
30 сентября. 1974 год.
США. Штат Калифорния. Сакраменто.
Алексей Тихий.
После нескольких бурных дней в Рино, мы откровенно отсыпались. Вот и поиграли, блин, в казино. Алёнку жалко. Нормальная девчонка была. Безо всяких понтов, зато чуйка у неё была, дай боже каждому. Странно даже, что она так бездарно погибла. Хотя… Похоже, что она заранее поняла, что заряд картечи попадёт в Сашку. Вот и закрывала его своим телом, спасая любимого. Была бы она чуть повыше да покрупнее, то в него ни одна дробина бы не попала. А она мелкая… Была…
Да… Любовь штука такая. Вот и я за Маринкой вписался в такой блудняк. Сейчас вот прокручивая назад, понимаю, там всё на волоске висело. И много всяких «если» было… Если бы байкеры не поселились рядом с Сашкой. Если бы один из них не остался в городе, пока они там развлекались в холмах… Если бы я не срисовал там, в холмах, мексиканского снайпера. Если бы у байкеров был припасён свой снайпер на такой случай. Если бы… Вся наша жизнь состоит из этих дурацких «если».
Заворочалась Маринка под боком. Я погладил её по голове, и она снова затихла…
А я снова погрузился в мир мрачных мыслей. Почему мрачных? Да потому что светлых мыслей нынче что-то не завезли…
* * *
Не знаю, что там Сашка напридумал и какие у него там были планы до этого, но после всех последних событий, нам было бы лучше всего исчезнуть на какое-то время. Да так, чтобы и почтальон Печкин не смог бы найти. А учитывая, что у нас там, на Родине, хрен знает что творится, то… Нам всем пора уйти в автономное плавание. А что такого? Начальства нет. А деньги есть. Сделаем документы. Что-нибудь придумаем. Куда-нибудь рванём…
А вот реально, может быть, стоит послать к чертям собачьим эту грёбанную Америку? Может на Кубу рвануть? В прошлой жизни я там бывал. Ну, что? Мне понравилось. Только вот я не уверен, что Куба в две тысячи восьмом году и Куба в одна тысяча девятьсот семьдесят четвёртом — это одна и та же страна. А скорее всего это две совсем разные Кубы. Советским специалистам там наверняка будут рады, а вот трём неизвестным нелегалам — вряд ли. Думаю, что стоит рассмотреть и другие варианты Карибского региона…
Но это всё потом. Сейчас надо бы озаботиться новыми документами, а то как-то совсем всё невесело. Сашка вон засветился с поддельными правами. А значит и паспорт на имя Готлиба Штилльмана тоже не стоит нигде предъявлять. Документы Хуаниты Молины? Не смешите мои тапочки! Да, один раз прокатило в оружейном магазине. Но я думаю, что для девочки-хиппи проканала бы и квитанция из прачечной. Наши бумажки, полученные как для амишей-переселенцев?… Думаю, что сейчас, после того, как Васин сдался властям, а после взял и начал стреляться с полицией… Их тоже лучше убрать подальше. Так что вариантов у нас практически нет. Значит, надо что-то придумать. А то, как говорится: «Без бумажки ты букашка». Хотя тут не особо и интересуются документами, но не дай бог заинтересуются…
Ну, вот. Сашка проснулся. Пора и нам вставать.
29 сентября. 1974 год.
США. Штат Калифорния. Сакраменто.
Александр Тихий.
Нас утро встречает… Головной болью. Причём болит не то место, куда влетел кусочек свинца, а вся остальная голова. Затылок ломит, а глаза, кажется, хотят вылезти наружу. Неужели я ещё какую заразу подхватил, пока валялся в больнице? Или это просто давление скачет? Блин. Про давление это что, шутка такая? Мне уже ведь не под шестьдесят лет, а всего лишь под пятнадцать… Правда моей голове в последнее время слишком много доставалось. Пару раз прикладом по голове прилетало. Один раз в лесах Пенсильвании от браконьеров, а другой раз от военной полиции в горах Монтаны. И вот теперь ещё здесь. Слава богу, что не как в том старом анекдоте: «Восемь сквозных ранений головы. Но мозг не задет.» Вот-вот. Мне ещё пули в голове не хватало. Хотя… Видал я в интернете видео, как нашему спецназовцу прилетела в голову, то ли пуля на рикошете, то ли осколок от гранаты. Торчал во лбу кусок металла, а тот улыбался. Правда поморщился, когда его йодом намазали и плоскогубцами пулю вытащили. Помню комментарии западных зрителей… Один из них сказал, что с русскими не стоит воевать. Наверное, он был прав.
Я засунул ноющую голову под холодную воду. В последний момент вспомнил про рану заклеенную пластырем, но было уже поздно.
Холодная вода принесла небольшое успокоение. Полегчало. Помаленьку боль стала таять. Пока совсем не пропала. Шум в ушах стих, и глаза вроде бы вернулись на место. Я потрогал нашлёпку пластыря. Кажется, всё на месте. Ну и ладно. Высохнет, само отвалится.
Перед глазами неожиданно всплыло лицо Алёнки. Она улыбалась, но как-то задумчиво. Набрав в руки побольше холодной воды, я умыл лицо, и видение пропало. Я наконец-то проснулся.