Гуд бай, Америка…
Шрифт:
— Вам тут нечего делать. Уходите!
— А то что? Вылезешь из своего кресла и отшлёпаешь меня.
Группа поддержки в количестве двенадцати пыльных и грязных байкеров заржали над немудрёной шуткой главаря.
«Что-то тут не так.» — пронеслась в голове… — «Что?»
Целясь в незваных пришельцев, я быстро пересчитал их. Слева шесть и справа шесть. Один стоит впереди. Две девки лыбятся возле мотоциклов… Что не так?
Да всё не так. Их было больше. Одного, а может и двоих не хватает. Нет. Всё-таки одного…
Блин. Как же не хватает связи. Вот сейчас спросил бы у Лёхи, может он чего заметил. Но есть одно большое «но»… Хоть братишка и недалеко от него пристроился, но попытка поговорить с ним, может выдать их местоположение в два счёта.
Стараясь не шуметь, двигаюсь в сторону Лёшки, который по-прежнему старательно держит на прицеле группу байкеров.
— Лёха! — шепчу брату, почти на ухо. — Одного не хватает у байкеров. Похоже, что с тылу к нам заходит. Я думаю, что ты тут и без меня пока справишься, а я сменю позицию. Здесь есть выход во двор. Попробую поглядеть со стороны.
— Заходи с левого фланга! Я буду знать, что ты там.
— О,кей! — с этими словами, я заскользил к заднему выходу из подвального помещения.
* * *
Мне удалось выбраться незаметно, Но, увы… Я опоздал.
Лестница, что была приставлена позади дома, позволила потерявшемуся байкеру влезть с тыла на площадку второго этажа и подобраться вплотную к старому пилоту.
Я этого не видел, но услышав выстрел из ружья, где-то наверху поспешил обогнуть дом слева, как и договаривались с братом.
А наверху слышалась какая-то возня. Не то чтобы шум драки, но как минимум шум борьбы. Ну, что могу сказать? Похоже, что даже потеряв возможность ходить, Питер О,Нил не потерял крепость рук.
Мне не было видно, что происходит на верхней площадке, но зато, услышав треск ломаемых деревянных перил, я хорошо разглядел, как два тела, сцепившись, падают вниз. Высота была небольшая, метров пять всего-то, но тело в чёрной куртке упало не слишком удачно. Кажется, он вошёл в землю вниз головой, свернув себе шею.
Старому лётчику падение не принесло таких летальных травм, как байкеру, хотя и ему пришлось не сладко. Но придавленный, упавшим сверху на него инвалидным креслом, он всё-таки умудрился сесть прямо на земле. И первое, что он сделал, это поправил надетый на него военный китель с планками наград.
Но это было и последнее, что он сделал. Главарь байкеров выдернул из висящей на бедре кобуры револьвер и выстрелил в Питера-старшего в упор.
После этого и началось нечто, больше напоминающее бойню, чем перестрелку.
Главарь сразу же получил пулю в лоб. Это выстрел моего брата его успокоил. Но потом мне уже стало некогда следить кто и в кого стреляет. Я лично, почти сразу стал множить на ноль левый фланг противника. Хотя для противника это был вроде бы правый фланг… Вот почему в голову всегда не вовремя лезут самые глупые мысли. Причём, это совершенно не мешает мне отстреливать разбегающихся в стороны врагов. Наверное, это происходит потому, что мозг во время боевых действий отключается, а работают только рефлексы.
Я уже сменил магазин и понял, что больше стрелять не в кого, поскольку все, кто пытался оказывать нам вооружённое сопротивление, уже обезврежены. А те, что были не вооружёны или не стали доставать своё оружие, уже залегли на землю, и не делают попыток к сопротивлению. Девицы у мотоциклов тоже присели, пытаясь спрятаться за «железных коней».
— Всем лежать мордой в землю, руки за голову! Стреляю без предупреждения!
Это я по-английски громко подаю команду оставшимся в живых и подранкам, если таковые тут найдётся. Мы после будем проверять врагов. Отделять живых от мёртвых и зёрна от плевел… Сейчас главное нейтрализовать их, чтобы не допустить дальнейшего обострения ситуации.
— Брат! Я выхожу. Держи поляну!
Это я уже по-русски. Враги не поймут, а Лёха подстрахует.
Осторожно, не опуская свою штурмовую винтовку и постоянно контролируя всякое движение лежащих тел, я вышел из-за угла. Но отследить сразу всех мне не удалось. Двинувшееся тело, лежавшее до этого метрах в пяти правее меня, дёрнулось в последний раз и затихло.
— Я предупреждал… — сказал я назидательным тоном. — Кто дёрнется или даже потянется к оружию, получит пулю.
Молчание было мне ответом, хотя. как я понял, дошло до всех.
— Эй, вы там! — крикнул я затаившимся за мотоциклами девицам. — Встать! Руки за голову! И топаем сюда! Быстро!
Размалёванные девки потрусили в нашу сторону. Похоже, что они были пьяные или под кайфом.
— А теперь лечь на землю, мордой вниз.
Увидев замешательство в глазах у одной из них, я уже хотел было рявкнуть что-нибудь свирепое, но Лёшка меня опередил. Один выстрел и обе дуры упали, как подкошенные. Нет. Живые, конечно. Пока ещё… Он стрелял им под ноги. Теперь уже всем на полянке стало ясно, что тут с ними шутить никто не будет.
— Пит! — позвал я молодого пилота, который должен был охранять вход. — Выходи! Больше тут стрелять некому.
Питер-младший мне не ответил. Зато откликнулась наша боевая подруга.
— Он ранен. — послышался из дома голос Маринки.
— Как сильно? Жить будет?
— В ногу сильно… А в руку — слегка.
— Ты можешь поконкретнее?
— В руку чуть-чуть, по касательной. А в бедро сквозное. Пуля навылет прошла. Кость, кажется, не задета. Но кровит сильно… Я жгут наложила.