«Гудлайф», или Идеальное похищение
Шрифт:
— Ну что ж, не стану монополизировать вас, хотя я могла бы беседовать с вами весь день. Еще раз большое спасибо, — тут он снова сжал ее ладонь и — одновременно — ее локоть и, когда они расставались, позволил себе провести кончиками пальцев по внутренней стороне ее предплечья, а дальше каждый из них пошел своим путем.
Она вела себя уверенно, но не высокомерно, была счастлива, но не опьянена успехом. Философия «Гудлайф» уже успела сделать из нее лучшего человека.
После утомительного переезда из Денвера в Вэйл на машине, когда все уже отправились наконец спать, Коллин встала под очень горячий душ и долго стояла в дышащих паром водяных струях. Она воспользовалась шампунем и кондиционером, а также попробовала новый ополаскиватель, предложенный в пробном варианте фирмой «Bath Etc».[39] Побрила под мышками и ноги, а когда с этим было покончено, переключила головку душа на пульсирующий режим и наклонила голову вперед, дав
Она так хорошо сыграла ту сцену с Митчем. Высоко подняв волосы и завернув их в полотенце, она укуталась в пушистый махровый халат и устроилась на кушетке с папкой участника презентации, набором купленных ею продуктов «Гудлайф» и конспектом выступления Митча. Тео и дети спали — было уже больше часа ночи. Слышались только звуки, издаваемые бытовыми приборами, автоматически выполнявшими свою работу.
Коллин просматривала свои записи и не могла отделить Митча от высказанных им идей, от его голоса, от цитат из его речи, выписанных на страницах ее блокнота. Ей еще не приходилось слышать такого вдохновляющего оратора. Самое сильное впечатление на нее произвела простота плана и гарантированность дохода. Митч нарисовал большой круг — это ее мечты, и маленький круг — это ее заработок. Существовало два выбора: сократить мечты до размера заработка или увеличить заработок до размеров ее мечтаний. Она записала цитату из Митча пониже этих кружков: «Эта концепция, если хотите, и есть фундамент „Гудлайф“».
Неужели ее никогда даже в щечку не целовал мужчина с усами? Должно быть, кто-то целовал, но она ни одного не могла вспомнить. Сейчас ей это казалось таким существенным жизненным опытом. Что же еще в жизни она упустила? Она переписывала цитаты из речи Митча из большого блокнота на карточки размером четыре дюйма на шесть, как он их учил. Его цитаты могли заполнить небольшую книжечку, такого размера, чтобы уместилась в ладони, в твердой обложке, с ленточкой-закладкой, чтобы отмечать нужную страницу, и с изящными рисунками пером — листья или ягоды — под каждым мудрым изречением. «У Жемчужных врат рая вам уже не удастся воспользоваться упущенными часами. Повышайте качество своей жизни, друзей и мечтаний. Вам ни к чему никчемные люди». Коллин сама может сделать рисунки к книге. Интересно, присоединится ли он к ее проекту? Ей понадобятся компьютер и модем.
Интересно, его усы щекотали бы ей губы и нос? А шею? Она легко провела двумя пальцами за ухом, вдоль линии волос, по шее под самым затылком — это было одно из ее самых чувствительных местечек, которое муж так и не сумел обнаружить. Это местечко, выход нервных окончаний, оставалось ее личным владением. Тайным входом в мир ее чувственности, куда она могла входить, когда бывала одна. Неужели она подсознательно его берегла? Неужели это была дверь, обетованная незнакомцу, любовнику, которого она еще не встретила? Или она уже слишком стара для этого? Сорок три, а она все ждет, чтобы жизнь началась. Коллин взглянула на розовую картотечную карточку. Внутри кружка было написано — она услышала, как голос Митча произносит это слово, — «мечты». И заметила, как мал ее кружок — слово «мечты» едва в нем уместилось. «М» и «ы» совершенно скукожились по правому краю. Двадцать лет назад ее мечты были огромны, как те ярко раскрашенные воздушные шары, наполненные горячим воздухом, что поднимают туристов над Вэйлом. Круизы, Нантукет, Париж. Страстный любовник, прекрасно воспитанные и ухоженные дети и круг наделенных высокими качествами друзей. Она могла перечислить все пункты сверху донизу и на каждом поставить жирный черный крест. Она прожила целую жизнь в ожидании, что жизнь вот-вот начнется.
Интересно, есть у Митча волосы на груди? Ей всегда хотелось, чтобы у Тео были. Какие угодно, лишь бы оживить широкое пространство бледной кожи: муж не был толстым, он был плотным — белокожим и бесформенным.
Если не считать синих глаз, Митч похож на средиземноморца — человека с горячей кровью, вспыльчивого, когда дает себе волю, зверовато-чувственного. Он гораздо мельче Тео, она легко могла бы обвить его руками; он знает, как следует двигаться, — Коллин хорошо разбирается в этом. Он наверняка хорошо танцует. Если бы его бронзовое тело нависало над ней, она ногтями, словно гребешком, расчесала бы кудрявые черные волосы, растущие у него на груди.
Коллин заполнила следующую карточку: советы от тех, кто линией выше, обеспечение от компании. Каждая мысль — в своем особом, но соединенном с другим кружке. Митч все так четко объяснил, все эти принципы были составной частью главного — помощи другим.
Она надеялась, что не очень выдала себя, хоть и не отрываясь смотрела на его губы — ей нравилось, как он говорил, с такой
Интересно, есть ли у Митча кто-то, кто может показать ему Денвер? Или он сидит в четырех стенах в своем гостиничном номере наедине с телевизором? Он ведь может и не знать, что такое Западное побережье. Все эти открытые пространства, огромность здешних гор… Но конечно же, его не оставят одного, вдруг осознала она и покачала головой, ругая себя за наивность. Он сейчас где-нибудь с разными большими шишками время проводит, с новыми членами компании в статусе «Величия». Они все были на сцене во время презентации, они еще утром получили свои значки и сертификаты на деловом завтраке, куда можно было пройти только по пригласительным билетам и в строгом костюме.
Ей придется совершенно изменить свои взгляды на жизнь. Дело не просто в том, чтобы понять систему комиссионных и систему премиальных и запомнить наиболее существенные характеристики каждого из продуктов «Гудлайф». Ей необходимо усвоить философию «Гудлайф», слиться с «Гудлайф», изменить свой негативный способ мышления, избавиться от предубеждений по поводу смысла бизнеса, карьеры, денег, изменить свои взгляды на жизнь в целом. Ей нужно самой стать «Гудлайф».
Во всей квартире горела только одна лампа — галогенный торшер рядом с ее кушеткой. Коллин еще раньше притушила свет, чтобы создать подобающую атмосферу для раздумий. Теперь она привернула лампу еще больше, создавая уже не атмосферу для раздумий, а романтическое настроение: кушетка, кофейный столик, она сама и «Гудлайф» в интимном сиянии свечей. Она расставила продукты на столике полукругом. Картинки на этикетках в полумраке выглядели даже ярче, чем при свете, — кузов роскошного автомобиля, дорогостоящая кухонная стойка, столик красного дерева… Все эти столь желанные образы были частью того представления о жизненном стиле, которое она должна усвоить и включить в свое собственное, личное представление.
Сорок три — это еще не старость. «Новые друзья и новое направление», — говорил Митч. Она еще молода душой, и у нее прекрасная фигура. Просунув под халат руку, она провела ладонью по животу: почти такой же плоский, как в тот день, когда она окончила школу; кожа гладкая и чуть влажная после душа. Ноги крепкие, сильные. Именно тут прежде всего и сказывается старение у большинства женщин. Коллин позволила халату распахнуться под поясом, который был завязан узлом на талии. Подняла со столика одну ногу, не сгибая в колене, вывернула ее от бедра, как делают танцовщицы, вытянула носок, потом согнула. Ноги у нее восхитительные — гладкие, блестящие, свежевыбритые. Интересно, Митч обратил внимание на ее ноги? Жаль, что юбка на ней не была покороче. Она вполне может позволить себе носить короткие юбки. Заднюшка у нее всегда была плосковата, но посмотреть есть на что.
Коллин уронила голову на колени, растягивая спину, вытянув ноги и сжав пальцами лодыжки. Полотенце размоталось и упало с головы, холодные кончики влажных волос щекотали ноги. Она протянула руки к столу — достать мужской шампунь для волос «Satinque Pour Les Hommes».[41] Le homme на этикетке поднял руки, чтобы ополоснуть волосы, его четко обозначившиеся мускулы блестели под струями воды. Коллин щелкнула крышкой и тотчас же узнала запах. Митч пользовался «Satinque Pour Les Hommes».
Держа бутылку под носом, Коллин провела кончиками пальцев другой руки от уха к шее под затылком, едва касаясь кожи у линии холодных влажных волос. Усы Митча следовали бы за его губами именно к этому месту на ее шее, если бы они вдвоем танцевали в люксе отеля. Усы колючие, но как мягки губы! Словно претцели и мороженое — соленая сухость крохотных крендельков и сливочная сладость. Коллин любила сочетание противоположностей.