Гудвин

Дракон Фрай

– Ой, - тот привстал на локтях и прищурился.
– А мож и нет. Тя как зовут?

– М-миша, - ответил Миша, оперевшись спиной на печку.
– А тебя?

– Василий. Чёт ты странный какой-то. Дай-ка руку.

Миша протянул слабую конечность и Василий поднялся на ноги, отряхиваясь. Когда он встал, простыня слетела на пол, обнажив голое тело. Миша сморщился, а Василий, как ни в чём не бывало, пошёл ставить чайник на плитку.

– Чай будешь?
– спросил он, не оборачиваясь.

– Нет.
– после паузы сказал Миша, опустив голову и наморщив лоб.
– А где Макс?

–

Тощий? В очках?

– Да.

– А, он пошёл искать колбы стеклянные. Хочет лампу дневного света сделать в

коридор. Говорит, в саду газовое месторождение нашёл.

Эта новость Мишу не удивила. Максим вёл загадочный образ жизни. Иногда его видели бродящим по болотам с рогатиной в руках. Иногда он жёг костры, которые вздымались в небеса зелёным пламенем.

Наспех попрощавшись, Миша вышел обратно во двор и прикрыл за собой дверь. Он сразу понял, куда следует отправиться - в заброшенном доме культуры неизвестные стеклодувы в девяностые годы оставили целые горы стеклянных изделий.

Когда он, наконец, доковылял до белоснежного здания, ему открылась ещё одна непривычная картина - перед входом стояла 'Буханка' скорой помощи и полицейский 'УАЗик'. Такого в наших краях отродясь не видели, и поэтому вокруг действа собралась толпа. Её пытался сдержать молодой, но довольно крепкий санитар.

Много лет назад Мишин отец, будучи майором милиции, часто брал сына с собой на работу. В большинстве случаев обходилось лишь посещением отдела и заполнением бумаг. Но иногда приходилось выезжать на место преступления или сидеть в засаде, выжидать удобный момент или собирать информацию. Тогда-то Миша и научился у отца в любой ситуации проявлять смекалку и решительность.

Он оглядел собравшуюся перед домом культуры толпу, доставая из кармана сигарету и спички. В голове созрел простенький план и он двинулся в сторону 'буханки', натянув глуповатую улыбку.

– Чого вы там прячете?
– напирала на санитара тучная бабулька из бордового дома, что у колодца. Её муж до кончины носил титул самого толстого человека в деревне. Она, судя по всему, решила держать эстафету.

– Не ваше дело, - отбивался санитар.
– Капитан сказал - никого не пускать!

– Так и не пускай никого, - соглашалась та.
– Дай пройти только!

'Одного санитара на всю эту толпу явно не хватает, даже такого' - подумал Миша.

– Старший следователь Татарский.
– сказал Миша, продолжая улыбаться. Он втянул в себя четверть сигареты так, что дым пошёл изо всех щелей.

Мы бы не смогли признать в нём ни старшего, ни даже обычного следователя. Но для санитара, который до этого видел лишь обшарпанного капитана Комарова в драной форменной куртке, Миша очень даже походил на полицейского. Того, который в кино обычно добрый.

Санитар немного растерялся. Глаза его забегали, осматривая недовольные лица. Когда они вновь попали на Мишину ухмыляющуюся физиономию, сомнения развеялись и он махнул рукой в сторону входа - 'Иди давай'. Этот факт посеял в толпе ещё большее возмущение и поэтому Миша

поторопился исчезнуть.

За колоннами располагался большой холл с высоким потолком. Под ним когда-то давно висела красивая люстра. Если пройти дальше, то попадаешь в зал кинотеатра, из которого лет двадцать назад вынесли всё, что можно было унести. В итоге осталась только прямоугольная комната, в дальнем левом углу которой виднелся проём для киноаппарата, а справа - серый квадрат экрана.

Стекло валялось везде: рассыпанные по полу осколки, большие кучи продолговатых труб, оконные панели вдоль стен, ну и, конечно, наша любимая гора неликвида на заднем дворе. Туда безымянные стеклодувы выбрасывали разные замысловатые закорючки.

Чуть левее от входа Зинаида давила Максима могучей грудью и острой стеклянной колбой, словно копьём. Тот не сильно упирался и, судя по всему, даже пытался стоять прямо, держа руки поднятыми. Но Зина всё равно его подпирала с криком - 'Не шевелиться, сволочь прибалтийская!'

Вид Фалькона удручал. За полгода употребления лёгких наркотиков его вес достиг критического минимума и он напоминал теперь Кащея Бессмертного родом из Эстонии. Слегка кудрявые тёмно-русые волосы обрамляли ссохшееся, но ровное лицо с аккуратными очками в блестящей чёрной оправе. Он походил на модного креативщика из рекламного агентства, которого внезапно настиг дедлайн.

В другом, противоположном, углу, который ярко освещал луч света из прохудившейся крыши, Владимир Владимирович Комаров склонился над бездыханным телом. Тело представляло из себя классическую сцену из старых Голливудских кинофильмов - руки раскинуты, образовывая букву 'Т', ноги сведены, лицо направлено вверх. У головы на корточках сидела Лариса Ивановна Дворик, фельдшер из Аксентиса.

Ларису знал каждый уважающий себя забулдыга в качестве верного источника настойки боярышника и медицинского спирта. Она работала в поликлинике уже лет двадцать или больше. Во времена моего младенчества она приходила вместе с дочерью Кларой лечить меня от гриппа. Клара тогда посадила меня на полку для книг, с которой я рухнул вниз головой.

– Здорова, Макс, - звонко крикнул Миша, нарочито игнорируя Зину.

– А, Приветствую, Михаил, - кивнул в ответ Максим, держа руки над головой, как хорошо воспитанный подозреваемый. Он был одним из немногих известных мне

людей, помимо ведущего передачи 'В мире животных', который начинал разговор с

'А'.

– Ты кто такой?!
– гаркнула Зина, отстав от Макса.

– Старший следователь Татарский.
– отчеканил Миша, продемонстрировав желтоватые

зубы.

– И откуда ты взялся?
– бросила она, осмотрев его с ног до головы. В другом углу Комаров грозно гаркнул - 'Эй!' - и она махнула.
– Туда вон иди.

Миша бросил сигарету и зашагал, хрустя стеклом. С каждым шагом его уверенности становилось всё меньше и меньше. Он не удосужился придумать, что именно сказать Комарову и теперь торопился выдумать следующий ход.