Гуляш из турула
Шрифт:
Слушают о правительстве воров, которые присвоили Венгрию себе, о коммунистической диктатуре, бессменно наследующей власть, о народе, который эта власть предает. Когда оратор сходит с трибуны, на сцену поднимается группа «Ismer"os Агсок» («Знакомые лица») и исполняет песню «Русские, домой!». Русских нет в Венгрии уже давно, но каждый сотни раз видел этот лозунг, писавшийся на стенах осенью 1956 года, — тогда, когда повстанцы сражались за свободную Венгрию на площади Сена, там, где нынче стоит гигантский «Маммут», а также в переулке Корвина, где теперь мультиплекс, в котором показывают комедию «Моя супербывшая» с Умой Турман в главной роли.
Потому что для людей, вот уже неделю собирающихся на площади Кошута, для тех нескольких десятков, которые живут там в палатках, и для тех, кто приходит туда только по вечерам, то, что тут происходит, — новая венгерская революция. Такая же, что и пятьдесят
И хотя давно уже нет над Дунаем ни советских войск, ни ненавистных авошей, ни коммунистических гэбэшников, ни красной звезды на белой полоске венгерского флага, вырезанной венгерскими повстанцами, так что флаг с круглой дырой посредине стал символом революции 1956 года, — несмотря на все это, сегодня снова кто-то вырезает дыру в середине флага. Пятиконечная звезда осталась только на обелиске в честь советских солдат, погибших в Венгрии во время Второй мировой войны. Сейчас, во время штурма телевидения, досталось и ему.
На площади перед парламентом бросается в глаза один из транспарантов на длинном древке, на котором написано: «Мы оскверняем монумент советской армии, это правда. Мог бы Израиль согласиться, чтобы в Иерусалиме поставили памятник солдатам-нацистам?» На площади Кошута звучит в основном революционная риторика. Всего за несколько дней сформировалось целых три комитета: Венгерский национальный совет, Национальный революционный комитет и Союз новой Венгрии.
«Знакомые лица» сходят со сцены под скупые аплодисменты, а перед микрофоном появляется очередной народный трибун. Один из многих, кто участвует в марафоне речей, перемежающихся песнями под фонограмму, воззваниями к народу, живой музыкой, декламацией классической и собственной поэзии. Между священником из Канады — председателем Канадского союза венгров — и председателем Международного союза венгров на сцену поднимается женщина лет сорока в национальном костюме. «Вот уже неделю я прихожу сюда каждый день. Мы победим, я знаю!» — взволнованно говорит она. И читает свое стихотворение о короле Матьяше Корвине. Том самом, который в лавровом венке, с достоинством и брюзгливой гримасой на лице смотрит с 1000-форинтовой купюры.
За тысячу форинтов в одной из лавок, опоясывающих площадь, можно купить майку с турулом на фоне карты Великой Венгрии. Многие носят такие, покупаю и я: мое любимое мифологическое существо широко и гордо раскидывает крылья, а в когтях держит меч с надписью «Hungaria». За тысячу форинтов можно, кроме того, купить пять бубликов, огромных, мягких, с запеченным сыром, ну или три пива. Или другую майку, например со знаменитым высказыванием премьер-министра Ференца Дьюрчаня: «Мы все просрали, не немного, а все». Так премьер подытожил деятельность своего правительства.
Обнародование пленки с записью секретного обращения премьера к своим высокопоставленным коллегам по партии во время закрытого выездного заседания на Балатоне вызвало в Венгрии самые бурные беспорядки и манифестации за последние полвека. Премьер-министр признался в этой речи, что все последние два года врал, чтобы удержаться у власти. Говорил, что его правительство не сделало ничего, чтобы пополнить находящийся в плачевном состоянии бюджет государства. Что предвыборные обещания, благодаря которым он получил поддержку, исполнить невозможно и что нужно провести колоссальные, болезненные для общества реформы. И что следует ожидать больших манифестаций перед парламентом. Он был прав.
А для убедительности обогатил свою речь многочисленными «блядями» и «херами». Кое-кто, возможно, только сильней полюбил его после этого, однако большинство все же наоборот. Те, кто полюбил его меньше, пришли к парламенту. А те из них, кто еще откровеннее хотел продемонстрировать свою моральную позицию и отвращение ко лжи премьера, надели оранжевые футболки с надписью: «Не вру ни с утра, ни вечером, ни ночью». Потому что премьер сказал: «Мы врали днем, вечером и ночью». И в тот момент говорил правду.
Мелкие торговцы тянутся за манифестантами, как обозы за войском. Предлагают баранки, жареную и вареную кукурузу, майки, флаги, шарфики с лозунгом «Венгрия, вперед!», какие носят болельщики. «Hajr'a Magyarok!» [111] — так на митингах распаляет своих сторонников Виктор Орбан. На площади Кошута политика смешивается с футболом.
Ларьки, поставленные тут временно, начинаются прямо у рядов туалетных кабинок «Той Той», на углу улицы Стефана Батория. Легкий сентябрьский ветерок приносит от туалетов несносное амбре химикатов, утилизирующих фекалии. В очередях перед голубыми пластмассовыми будками стоят элегантные девушки в туфельках на каблуках, накачанные парни в адидасах, толстые фанаты хеви-метала, все в татуировках, и пожилые помятые
111
Вперед, венгры! (венг.).
В пластмассовых тазах с водой охлаждаются банки дешевого пива «Боршоди» и «Арань Асок», минеральная вода, сладкие газированные напитки. Продавцы ловко распаковывают картонные и полиэтиленовые упаковки, раскладывают картонки с ценой, написанной шариковой ручкой.
А те, кто предпочитает сэкономить тысячу форинтов, могут съесть дармовой «жирош кеньер» — большой толстый ломоть белого хлеба со смальцем и красным луком, слегка посыпанный молотой паприкой, традиционная закуска к пиву и вину. «Жирош кеньер» раздают пожилые маркитантки, на чьи бледные щеки выползает румянец возбуждения — они снова нужны кому-то, снова могут служить общему делу. Можно, кроме того, поживиться питательным горячим супом-гуляш из старой военно-полевой кухни. А суп с хлебом, намазанным смальцем, — это уже еда, которой может хватить до конца дня. На сытый желудок легче выкрикивать лозунги. Сэкономленную тысячу форинтов можно потратить на зелено-бело-красную повязку на рукав, металлический значок с надписью «Трианон» или магнитную пластинку с контурами земель Короны Святого Иштвана. Манифестанты с площади Кошута очень хотели бы, чтобы земли Святой Короны существовали как прежде. Чтобы Трианон был аннулирован, чтобы Кошице [112] снова называлось Кашша, Тимишоара [113] была Темешваром, а Суботица [114] — Сабадкой. Чтобы опять было по-прежнему. Да только это никак не может произойти.
112
Торговый и индустриальный центр сегодняшней Словакии.
113
Третий по величине город Румынии.
114
Город в Северной Сербии, в регионе Воеводина, у границы с Венгрией.
«Урезанная Венгрия — это не край, целая Венгрия — это рай» и «Нет, нет, никогда!» — лозунги, известные каждому венгру с той поры, как он научится читать. А когда он научится писать, то уже сам выписывает их фломастером в автобусах или на стенах общественных туалетов на вокзалах и в ресторанах. Если у него есть немного лишних денег, случается, что покупает себе майку с таким лозунгом. «Nem, nem, soha!» означает, что венгры никогда не смирятся с тем, что их край был четвертован. И пока край не объединится, будут страдать и ждать. Вот они перед парламентом — страдают, попивая пиво и закусывая хлебом со смальцем, и ждут. Но ничего меняться не собирается. Манифестация на площади Кошута — декларация ненависти к премьеру Дьюрчаню и озлобления по поводу его циничного вранья. И вместе с тем она является великой демонстрацией венгерского отчаяния, хотя кое-где встречающееся сопоставление трех дат: 1456, 1956, 2006 — и напоминает о днях победной славы. В 1456 году Янош Хуньяди разбил турок под Нандорфехерваром [115] . Именно в честь этой победы ровно в полдень звонят колокола.
115
Венгерское название Белграда.
С тех пор Венгрия не одержала ни одной столь значительной победы, как победа Хуньяди. Зато понесла не одно поражение. Бело-красные полосатые флаги — символ рода Арпадов; их на площади немногим меньше, чем обычных трехцветных. Арпады основали венгерское государство и правили им с X до XIV века. Флаг Арпадов сегодня пригодился революционерам и националистам. Никто из политиков мейнстрима, ни левый, ни правый, не хотел бы, чтобы его увидели на фоне такого флага. Флаги Арпадов, которые полощутся на ветру перед зданием парламента, обрекают манифестантов на политический провал. Но им нужно моральное превосходство. К поражениям они привыкли.