Гусариум (сборник)

Русанов Владислав Адольфович

– Нам с того намного легче, – буркнул Яшка. – Влад, что там, в усадьбе? И где псих со справкой?

– Про психа лучше не спрашивай. Чем он от нас дальше, тем лучше, – ответил Влад.

– Так мне же за него отвечать.

– Тебе не придется за него отвечать.

– Почему?

– Потому что мы никогда домой не вернемся, дурак! – закричала Таня. – Владик, ты даже не представляешь, какой это дурак! Когда он услышал, что они по дороге едут, он к ним выехал!

Влад вытаращился на Яшку.

– Это что, правда?

– А

что я мог сделать? Хрюшка заржал! Я думал – договорюсь как-нибудь…

– С кем, с французами?

– Так я же был во Франции, тур купил, как-то же там договаривался: месье, пардон, же мапелль Жакоб…

– Он в плен сдаться хотел, – наябедничал Игорек. – А слов таких не знал.

– Это как – в плен? – Влад ушам не поверил.

– А так! Мы же тут пропадем – и мы, и лошади! Жрать нечего! До наших далеко! А ты знаешь, сколько лошади стоят?! Мы бы потом от них ушли… – не слишком убедительно объяснил Яшка. – У нас же ничего – ни еды, ни оружия…

– И точно, что дурак, – сказал Влад.

– Они нас за русских приняли, – встрял Игорек. – За русских гусар, то есть. Мы же в доломанах, в киверах, Танька вон даже с ментиком…

– Понятно.

– Что делать будем, Владик? – спросила Таня.

Есть у женщин особое чутье – на вожака. В Таниной любви к Яшке немалую роль сыграло то, что он – руководитель коллектива. Красота, осанка, повадка – само собой, но и должность тоже эротический эффект производит, это всем известно. А сейчас Таня поняла, что командование цирковым отрядом переходит в совсем другие руки. И не потому, что могучий интеллект имела, даже наоборот – она была девчонка простая, в школе – троечница благодаря учительскому милосердию, среди подруг – та, кого зовут шкаф передвинуть, а в зоопарке, где после школы пять лет клетки чистила, – главная надежда директора, решившего почему-то, что никуда она не сбежит, поскольку нигде больше не нужна.

Влад же командовать не любил – да, собственно, ни разу в жизни и не приходилось.

– Яша, – сказал он, – ты что, действительно?..

– Если мы останемся без лошадей, то накрылась наша Италия! – выкрикнул Яша.

– Какая Италия?

– Ты еще не знаешь. Ему продюсер звонил. Он видел наши ролики, предлагает на два месяца в Италию, – объяснил Мишаня. – Представляешь, как классно! Италия!

– Значит, хотел спасти лошадей. А что в плену их первым делом отнимут – подумал? – спросил Влад.

– Почему – отнимут? Это же наши лошади, мы на чем-то должны ехать… – Тут, увидев ухмылку Влада, Яшка несколько смешался. – Ну вот почему их отнимут? Почему?

Влад только рукой махнул. Яшке и Мишане казалось, что при любых катаклизмах и хроноклазмах цирковые артисты и их имущество – неприкосновенны.

– Потому что война… – прошептал Игорек. – Влад, че делать-то?

– Владик, миленький, придумай что-нибудь, – взмолилась Таня.

– Придумаешь тут… – проворчал он. – Значит, надо двигаться на соединение с нашими частями. Нашим мы хоть что-то сумеем объяснить. Поехали.

– Куда?

– Туда, – он показал рукой наугад. Главное было – двигаться куда-то в сторону востока, да поскорее.

– А Никита? – спросил Яшка. – Я же за него отвечаю. Он у меня по бумагам проходит, оформлен служащим.

– Никита не пропадет.

Влад хотел добавить, что чем дальше артисты окажутся от агента контроля – тем лучше, но воздержался. Игорек, может, и поймет, он все-таки книжки читает, а Мишаня решит, что Влад спятил.

Но не так просто оказалось избавиться от Никиты.

Был миг, когда голодным и замерзшим артистам померещилось спасение. Они, выехав на опушку, увидели совсем близко маленький конный отряд. Было в нем семеро всадников – семеро гусар в коричневых доломанах и ментиках с желтыми шнурами, в длинных серых рейтузах, в киверах без султанов. У шестерых ментики были с белым мехом, у седьмого – с черным. Этот седьмой держал в руке карабин.

Увидев артистов, он обрадовался чрезвычайно, сверкнул белыми зубами в неудержимой улыбке, закричал:

– Братцы, за мной! Бей французов!

– Свои мы, свои! – отозвались артисты. Им казалось, что этого довольно. Черта с два! Пришлось улепетывать, пока не повторился залп, пока не достали саблями…

Цирковые кони, непривычные к выстрелам, с перепугу понесли всадников в лес, не разбирая дороги, и ветки порядком исхлестали артистов. Когда расстояние между ними и гусарами оказалось безопасным, обнаружились следующие беды: Мишаня ранен-таки в левое плечо, с Игорька сбит кивер, Таня повредила ногу, когда Гошка, что был под ней, пронесся впритирку к дереву, и потеряли Маську. Владимирский тяжеловоз безнадежно отстал от хозяев.

Перевязать рану было нечем.

– Мы же им по-русски кричали… – безнадежно повторял Мишаня. – Русским же языком…

– Вот! Вот! – кричал Игорек, тыча пальцем в понурого Яшку. – Что я говорил?! Костюмы нужно было шить исторические! Как Шульман нарисовал! А у нас что?!

Таня, прихрамывая, вышла из кустов. В руке у нее были белые трусики.

– Мишаня, сними эту кофту, хоть так перевязать попробую, – сказала она. – Владик, помоги ему.

Влад молча помог стянуть с пострадавшего плеча окровавленный доломан.

– Ого… – сказал он.

– Владик! – вскрикнула Таня.

– Ни фига себе… – пробормотал Игорек и от волнения засопел.

Пуля засела в Мишанином плече, а была эта пуля – с добрую горошину. Будь в руке скальпель – Влад бы сам сделал надрез и вынул ее, крови он не боялся. Но не было даже того крошечного ножика, который служил ему брелоком на связке ключей.

– На самом деле это царапина, – сказал Влад, – если вытащить пулю, то останется просто царапина. Да вот же она, под кожей.