Гусариум (сборник)
Шрифт:
– Чудеса… – ахнул Савосин, присев на корточки на бруствере. – А если бы человек?..
– Если бы, если бы, – огрызнулся Сергей, – то во рту росли б грибы. То же самое было бы с человеком. Где, кстати, остальные наши? – спохватился он.
– Не знаю, – развел руками боец. – Кроме вас никого тут больше не видел.
– Так искать нужно!..
Еще двое – старшина Нечипорук и сержант Конакбаев – обнаружились в недостроенном блиндаже, под грудой глины – обвалившейся стенкой. Слава богу, оба оказались живы, только оглушены и долго не могли поверить, что они еще на этом свете, а не на том. Остальные бойцы исчезли вместе с канувшей
И еще выяснилось, что продуктов у четырех «робинзонов» – в обрез. «Сидора» Савосина и Конакбаева остались «на той стороне» и были недосягаемы, так же, как и полевая кухня. Так что банка тушенки, немного сухарей и початая плитка шоколада, отыскавшаяся в вещмешке лейтенанта, да полфляжки спирта – всё, чем они располагали. Ежу было понятно, что, пользуясь неопытностью командира, бойцы, в нарушение устава, почем зря подъедали НЗ. Но после драки кулаками не машут.
– Там за лесом жилье какое-то, и дымком оттуда тянет. И пшеница опять же просто так не растет где ни попадя. На разведку идти надо, – глубокомысленно заметил старшина Нечипорук, ковыряя в зубах длинной щепкой: банка тушенки на четыре молодых здоровых желудка скорее раздразнила аппетит, чем насытила. – Ну и насчет харчишек заодно… Вы как считаете, товарищ лейтенант? – спохватился он.
– Грибы можно собирать, – вставил слово Конакбаев. – Осень… У нас в Казахстане…
– Ну откуда у вас в Казахстане грибы! – взвился Савосин. – У вас там степь сплошная.
– Обижаешь, – возразил казах. – У нас и леса хватает…
– Прекратить спор, – Сергей отставил пустую банку. – Кто пойдет на разведку?
– Я могу, я! – Савосин даже руку поднял, как в школе. – Только парабеллум дайте. Или наган на крайний случай.
Лейтенант с сомнением посмотрел на бойца. Молод, недисциплинирован…
– Он дело говорит, – поддержал старшина. – Пистолет ему, конечно, давать нельзя – еще начнет палить там в белый свет, как в копеечку…
– Это я-то? – вскинулся парень. – Да я «ворошиловским стрелком» был!
– Помолчи, стрелок. Он, товарищ лейтенант, больше всех нас подходит: сопляк еще, гимнастерку снять – за пацана сойдет.
– Это кто сопляк?
– Помолчите, боец! – повысил голос Сергей.
Он был согласен со старшиной – ну какой, к примеру, разведчик из Конакбаева с его совсем не местной физиономией? Да и мало ли чего может случиться, а оставить отряд – он уже про себя называл свой огрызок взвода отрядом – без командира и самого опытного бойца… Но и согласиться сразу было нельзя.
– Пойдете вы, Савосин, – подытожил он после долгого молчания, означавшего раздумье. – Без оружия, – надавил он.
– Как же без оружия? – подскочил на месте Савосин. – А вдруг…
– Вот именно на случай «вдруг» – без оружия. Если в деревне наши – сразу назад. Если немцы… Тоже сразу назад и со всей осторожностью.
– А если ни тех, ни других?
– Тогда попытайтесь разузнать, где немцы. Ну, или наши, – терпеливо разъяснил Сергей. – Про нас ничего не рассказывать. По легенде вы вообще гражданский. Непризывного возраста, – окинул он взглядом щуплую фигуру бойца. – Заблудились, оголодали… В общем, для начала хватит. Поняли?
– Так точно!
– Выполняйте…
Савосин в одной нательной рубахе и галифе, босиком, для большей достоверности, утопал по узкой тропинке, вьющейся вдоль поля, по направлению к каким-то строениям, видневшимся под высотой, которую язык не поворачивался назвать «холмом»: высотка – высотка она и есть, и потянулось ожидание.
Гром, странный при практически чистом небе, то затихал совсем, то нарастал, совсем не похожий на орудийную канонаду, но с неба не упало ни капли дождя. Конакбаев, отпросившись у лейтенанта, все-таки ушел за грибами, старшина ревизовал небогатое имущество отряда, а лейтенант, не находя себе места, решил привести себя в порядок. А то, понимаешь, двое суток не брит, обмундирование и сапоги в грязи…
Усики он отпустил еще в институте, а на курсах сохранил, несмотря на запреты. Очень уж они были ему к лицу, по словам знакомых девушек. Особенно одной… Глядясь в крошечное зеркальце, пристроенное на штабеле ящиков с минами, Сергей снимал опасной бритвой двухдневную щетину и насвистывал мотивчик из популярного кинофильма «Весна».
– Всё стало вокруг голубым и зеленым…
«И почему Танюшка считала, что я похож на актера Кадочникова? – думал он, видя в зеркальце впалую щеку, глаз и мочку уха. – Ничего общего…»
Накатила тоска по оставленной девушке. Ведь хотели же расписаться еще в мае, так нет же: мол, в мае жениться – всю жизнь маяться. Из-за этого и рассорились. Тогда казалось – навсегда. Но она будто почувствовала – прибежала, когда бывшие студенты, только что призванные, толпились на Курском вокзале, ожидая поезда. Плакала, просила простить, обещала дождаться… Последнее письмо от нее он получил еще в Подольске, перед самой отправкой, а с нового места так и не успел написать.
«Наверное, будет думать, что меня убили или что пропал без вести… Надо будет, чуть только что-нибудь выяснится, тут же черкнуть ей хоть пару строк. Лишь бы не по ту сторону фронта оказаться…»
Мысли Колошина прервал старшина, бдительный, как ему и полагалось по должности.
– Савосин бежит, – доложил он, вглядываясь из-под ладони: солнце сильно склонилось к западу и било прямо в глаза. – Ишь, как чешет… Надо бы оборону занять на всякий случай, а, товарищ лейтенант? И где это Конакбаева носит… Грибник хренов… Прошу прощения, товарищ лейтенант.
Савосин действительно летел, как на крыльях, несся, поднимая босыми пятками шлейф пыли, как будто за ним черти гнались. Выбившаяся из-за опояски нательная рубаха полоскалась на ветру знаменем, но он не обращал на это внимания, прижимая к груди какой-то сверток.
– Никак спер что-то в деревне, – удовлетворенно заметил старшина. – Ну, я ему ухи-то надеру! Сказано же было – по-тихому и без мародерства. Как думаете, товарищ лейтенант, разжился он харчишками?
– Увидим, – напряженно ответил Сергей, чувствуя, однако, как против воли во рту скопилась слюна.
Извечную солдатскую мудрость: «Приключений на нашу задницу будет еще много, а вот удастся ли еще поесть – кто знает» он усвоил еще на срочной. И готов был простить незадачливого «разведчика», если тому действительно удалось раздобыть съестное. А то ведь скоро придется зерно из колосков вытрясать – благо под боком целое поле.