Гусары денег не берут
Шрифт:
— Слушай, если ты не скажешь, куда дел тела остальных девушек, тебе не поздоровится! — продолжал тем временем майор. — За это я тебе ручаюсь!
Но Евгений в ответ только мерзко расхохотался.
— Не дождетесь! За каждую дуреху вы будете давать те поблажки и послабления, о которых я попрошу.
Надо сказать, что для сумасшедшего Евгений был удивительно расчетлив и практичен.
— Наверное, он девушек где-то тут спрятал, — задумчиво произнесла Кира, вспомнив недавние откровения маньяка. — Они где-то у него в доме!
— Да,
— Думаю, что они где-то внизу! Вы осмотрели весь подвал? Тут нет больше никаких помещений? Точно?
Майор вызвал к себе ребят, которые работали в подвале. Но они ответили отрицательно.
— Осмотрите каждую щелку! — велел им майор. — Мне тоже кажется, что тела своих жертв он из дома не выносил.
Евгений лишь мерзко ухмылялся. Кира даже пожалела, что последний раз слабовато его ударила. Эх, знать бы заранее, что за коллекцию он собирал! Уж она бы постаралась! Живого места на этом подонке не оставила бы.
— Есть! — раздался из подвала радостный вопль.
И Кира отвлеклась от своих кровожадных мыслей. И поспешила со всеми обратно в подвал.
— Кажется, тут, — произнес один из оперативников, который осматривал стены в той самой комнате со злополучной кроватью и цепями. — Какая-то трещина или щель. Но понять не могу, как сдвинуть с места эту глыбу!
Стена была выложена огромными известняковыми глыбами. И сдвинуть ее с места, даже если она вообще двигалась, было непосильной задачей.
— Может быть, взорвать? — предложил один из парней, явно не подумав.
— Ты думаешь, что говоришь? — набросился на него майор. — Мы в подвале. А над нами еще два каменных этажа. Если повредим фундамент, весь дом рухнет нам на головы. Тогда не только тела девушек, но и наши с вами тела и то разыскать будет трудно.
— Что же делать?
— Думать! — И первым подал пример, нахмурив свой и без того изборожденный трудовыми морщинами лоб.
Пока милиция судила и рядила, на что бы такое нажать, надавить или стукнуть, чтобы отодвинуть плиту в сторону, Кира тихонько поднялась наверх. Евгений лежал в гордом одиночестве и вначале даже обрадовался ее обществу. Но это только сначала. До того, как Кира сходила на кухню и принесла оттуда скотч. У нее в руках появились и те самые ножницы, которые девушка предусмотрительно захватила из подвала и пока не отдала ментам. Им они все равно сейчас без надобности, а ей пригодятся.
— Ты это чего? — опасливо покосился на молчаливую девушку Евгений. — Ты чего надумала, а?
Кира молчала. Но ее лицо не вызывало сомнений в серьезности ее намерений. И Евгений затрепыхался. Он задергался. А Кира приближалась к нему неумолимо, как богиня правосудия, держа в руках вместо весов скотч и ножницы. При этом она улыбалась страшной улыбкой. И нервишки Евгения сдали.
— Эй, кто-нибудь! Спасите! — завопил он. — Спаси…
Договорить он не успел. Одним скачком Кира оказалась возле него. И, дернув скотч,
— Теперь мы тут только вдвоем, — ласково сказала она. — Все, как ты и мечтал, дорогой.
Евгений радости по этому поводу не выразил. Он косился на Киру с большой опаской. И было заметно, что особенно его нервируют ножницы в ее руках.
— Мы теперь так тесно познакомились, что было бы только справедливо поделиться с тобой и моими фантазиями, — произнесла Кира и извлекла из кармана брусок для точки ножей.
Об этот брусок она принялась неторопливо затачивать лезвия ножниц. У Евгения глаза прямо вылезли из орбит, так он старался не упустить ни единого движения девушки.
— Я ведь теперь все про тебя знаю, — невозмутимо говорила Кира. — Ты — мерзкий психопат! Отвратительный паук, сжирающий милых бабочек. Заманивал к себе в логово хорошеньких девушек, мучил их, убивал и забирал у них самое дорогое — волосы. И как мне после этого к тебе относиться?
Евгений что-то мычал. Кажется, он раскаивался. Но Кира не стала его слушать. Она продолжала говорить.
— И раз уж так случилось, что я знаю твою тайну, то расскажу тебе свою!
И, наклонившись к Евгению, она страшным шепотом прошептала:
— Ты забирал у девушек их главную красоту, а я забираю у мужчин их главное достоинство.
И, ощутимо ткнула ножницами в то самое место на штанах Евгения. Чтобы у него уж не осталось никаких сомнений, о чем идет речь.
— Не находишь, что мы с тобой могли бы стать славной парочкой? — мерзко хихикнула Кира, поражаясь самой себе.
Боже, и откуда в ней столько артистизма? Может быть, она ошиблась в выборе карьеры? Или это вдохновение, которое снисходит на каждого, но лишь раз в жизни?
— Ты бреешь мертвых девушек, а я режу яйца живым мужчинам! А? Славно могли бы повеселиться с тобой на пару! Теперь-то уж, конечно, поздно. Жаль, но ты сам все испортил!
И Кира щелкнула ножницами. Они громко лязгнули, а Евгений завыл и задергался. Кира, не обращая внимания на его конвульсии, принялась неторопливо резать ткань его штанов. Евгений багровел. Рвущийся наружу крик не проходил через скотч. Но лицо у сумасшедшего к концу процедуры по порке его брюк приобрело миленький лиловый оттенок. Еще чуть-чуть — и его могла хватить кондрашка. А этого Кира допустить никак не могла.
— Ты что-то хочешь мне сказать? — спросила она, якобы смягчаясь. — Напоследок?
Евгений закивал головой. Кира нагнулась и содрала с его рта скотч.
— Они все живы! — завопил Евгений, едва сумев перевести дух. — Что вы себе придумали! Я же не маньяк какой-нибудь! Я их не убивал! Только стриг и брил, если стрижка получалась совсем уж неудачной!
— Ты их еще и брил! — ахнула Кира.
— Ну да! В подвале. Вы же там обе были! Видели мой парикмахерский салон! Они все там побывали!