Гувернантка из ЦРУ
Шрифт:
— НТС? А что это такое?
Эдакая, видите ли, неосведомленность! Ну, хорошо, свое родство с диверсантом Маковым, заброшенным в нашу страну западными спецслужбами, Жеделягин может, когда ему это выгодно, и не признавать. Но ведь и родной папаша этого господина, потомок белоэмигранта Жеделягин-старший (он же Шелестов) — фигура в кругах НТС небезызвестная. Родившийся в 1922 году в Югославии, он уже в 20-летнем возрасте был сотрудником германского торгового общества «Восток» в… оккупированном фашистами городе Вязьма Смоленской области. Здесь в его доме находилась явочная квартира созданного гитлеровцами антисоветского центра, именуемого «НТСНП» («НТС нового поколения»). Такое доверие вполне понятно, ибо хозяин квартиры одновременно сам являлся сотрудником контрразведывательного органа СД. В этой роли он вел вербовочную работу в интересах оккупантов на временно захваченных ими территориях СССР. Обучение в фашистской разведшколе «Цеппелин» в австрийском городе Маттигфофен и активная деятельность в руководстве НТС — таковы дальнейшие этапы его карьеры. А поскольку, как гласит
— Документально установлено, что, находясь в СССР, вы пытались распространять издания «Посева», содержащие призывы к свержению Советской власти, — сказали ему.
— «Посев»? — месье Жеделягину явно все труднее разыгрывать этакую святую наивность.
Есть у западных идеологических (да, впрочем, и не только идеологических) диверсантов, забрасываемых в нашу страну, такой термин — «крыша». Вопрос «под чьей крышей» означает — вывеску какой фирмы используют для прикрытия, направляясь в СССР? Месье Жеделягин, как уже говорилось, числился сотрудником московского бюро Франс Пресс. Разумеется, работой на бюро он себя не обременял: несколько заметок в неделю составляло всю его продукцию. Заметок, состряпанных по принципу — чем чернее, тем лучше, и не претендующих ни на что иное, кроме как на перепев тех избитых клеветнических домыслов об СССР, которые уже долгие годы кочуют на Западе со страниц одного реакционного издания в другое. Изобретать что- либо оригинальное месье Жеделягину было не под силу, да и некогда: в свободное время он выискивал клиентов, которых удалось бы заинтересовать пасквилями, нелегально поставляемыми корреспонденту Франс Пресс с Запада, из штаб-квартиры НТС во Франкфурте-на-Майне. Разумеется, господа типа Жеделягина и сами, как правило, понимают, что в условиях морально-политического единства советского общества нет социальной базы для деятельности не только спецслужб, но и идеологических центров империализма. Но тем больше усилий прилагают они для поиска антисоветски настроенных отщепенцев и склонения их к антигосударственным акциям.
Таковых долго не находилось. Советские граждане, с которыми вступал в контакты месье Жеделягин, реагировали на его провокационные беседы и рекламируемые им столь же провокационные брошюрки по-разному. Одни, уразумев, в чем дело, брезгливо отбрасывали энтээсовскую продукцию. Другие, не слишком сведущие в дипломатическом этикете, который, как считается, надлежит соблюдать при встречах с иностранцами, даже не дослушав Жеделягина, решительно и зачастую не в парламентских выражениях требовали больше к ним с подобными разговорами не приставать. Но Жеделягин не унимался. Он хорошо знал русскую поговорку насчет того, что, дескать, в семье не без урода, и надеялся, что рано или поздно таковой отыщется.
И урод нашелся. Некий В. В. Бурдюг, именовавший себя «историком», — озлобленный клеветник-пакостник, ненавидящий собственную страну и давно искавший возможности создать себе рекламу на Западе. С этой целью он начал под маркой «религиозных изданий» изготовлять и размножать антисоветского содержания материалы для переправки их на Запад за соответствующую мзду. Вот выдержка из протокола его допроса:
« Вопрос: Расскажите о встречах с французским корреспондентом по имени Владимир.
Ответ: Им является гражданин Франции Жеделягин Владимир… Всего в период с октября 1981 года по март 1982 года я встречался с Жеделягиным примерно 6–7 раз… Насколько я помню, начиная со второй нашей встречи, Жеделягин постоянно передавал мне небольшие свертки с литературой, опубликованной зарубежными издательствами типа «Посев»… В первых двух-трех свертках находились небольшие брошюрки издательства «Посев», 3–4 брошюры различных авторов того же издательства. В одном из свертков, который Жеделягин передал мне также в вестибюле бассейна «Чайка», находились антисоветские журналы «Грани» за 1981 год, «Посев» за 1982 год, «Вече» за 1981 год, два номера журнала «Часовой» за 1981 и 1982 год.
Вопрос: В процессе обыска в вашей квартире изъят машинописный документ на 64 листа, озаглавленный «Реформы и реформаторы», находящийся в пластиковой папке, а также переплетенный в ледериновую обложку документ, озаглавленный «Новоселов. Письма к друзьям». Поясните, какое отношение к этим документам имеет Жеделягин?
Ответ: По одному экземпляру именно этих документов я передал Жеделягину при двух-трех наших последних встречах в вестибюле бассейна «Чайка» с тем условием, чтобы он ознакомился с ними сам, ознакомил каких-нибудь зарубежных издателей… В подготовленном мною материале «Реформы и реформаторы» допущены резкие высказывания в отношении коммунистической идеологии, и в случае его опубликования за рубежом он мог быть использован во враждебных Советскому государству целях…»
Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда, рассмотрев в открытом судебном заседании дело Бурдюга, приговорила его к лишению свободы. А одновременно завершился и московский период деятельности малопочтенного, но предприимчивого месье, оперировавшего удостоверением Франс Пресс: его выдворили
Для того чтобы поставить в этой истории все точки над «и», остается ответить лишь на один вопрос: как же заведомый провокатор и эмиссар НТС оказался на посту московского корреспондента такого солидного, казалось бы, информационного агентства, как Франс Пресс? Этот вопрос тем более закономерен, что многие крупные западные органы массовой информации, отнюдь не испытывающие симпатий к СССР, но пекущиеся о собственном реноме, давно уже отказались от каких бы то ни было форм «сотрудничества» с таким гнездом провокаторов-антисоветчиков, каким является НТС. Многие — но не все. Кто же поставляет иным буржуазным органам массовой информации шпионов и диверсантов, прикрывающихся удостоверениями журналистов? Жеделягин, например, был зачислен в агентство по рекомендации некоего Рутченко, проживающего в Париже «русского литератора». Впрочем, чтобы стало яснее, почему именно Рутченко выступил в роли протеже Жеделягина, следует подробнее рассказать и об этом господине…
Н. Н. Рутченко — 1916 года рождения, уроженец Кишинева, бывший студент Ленинградского университета, отчисленный за неуспеваемость. В начале войны призван в армию. Два месяца спустя сдался в плен фашистам. В конце 1941 года появился в лагере для советских военнопленных под Гатчиной. Его бывшие однополчане, входившие в штаб сопротивления, не знали, что рядом оказался подсадной осведомитель гестапо. Они готовили вооруженное восстание. Рутченко выдал всех. Вместе с эсэсовцами он расстреливал патриотов.
За «особые заслуги» предатель и убийца был зачислен в разведшколу 18-й германской армии «Зет-Норд». В 1942 году со шпионским заданием забрасывался в тыл Красной Армии, а по возвращении, уже в роли матерого гестаповца, допрашивал и расстреливал советских военнопленных в Пушкине, Красном Селе, Павловске, а затем — на оккупированной Украине, в Кировограде, Днепропетровске, Харькове. Конец 1943-го застает Рутченко в Берлине, где в качестве инструктора абвера он готовит диверсионно- террористические группы для заброски их в советские республики Средней Азии. В 1950 году в Австрии Рутченко, в соответствии с «полномочиями руководящего функционера НТС», подписывает соглашение со спецслужбами США об организации самостоятельного отделения НТС в Вене. Затем Рутченко переводят в Париж, где он начинает карьеру «публициста», активно подвизаясь в парижском филиале радиостанции «Свобода», этой содержанки ЦРУ. Таков портрет господина, «продвинувшего» Жеделягина сначала в аппарат Франс Пресс, а затем и на пост корреспондента агентства в Москве. И хотя на Жеделягина были возложены в советской столице несколько иные функции, чем, скажем, на представителя «Ньюсуик» Нагорского, нетрудно увидеть, что конечные цели их провокационной деятельности были одни и те же: идеологические диверсии. Удивляться, впрочем, не приходится — ведь и хозяин у них один…
Но продолжим знакомство с некоторыми из «их людей» в Москве. Перед нами — фотоснимок, сделанный в одном из отделений милиции Москвы. Субъект с бачками в потертых джинсах, понуро сидящий у стола, на котором разложены стопки американских долларов и западногерманских марок, — картина, достаточно хорошо знакомая не только по детективным повестям, но и из газетной уголовной хроники, повествующей о борьбе со спекулянтами-валютчиками. Кто же на сей раз нарушил закон — какой-нибудь жуликоватый любитель «сладкой жизни», не желающий честно трудиться и занятый в основном рысканием у отелей в надежде поживиться у заезжего иностранца? Нет. Перед нами Франц Древер, сотрудник западногерманского информационного агентства ДПА, еще сравнительно недавно представлявший это агентство в Москве.
— Что заставило вас заняться спекуляцией валютой?
— Это вышло случайно, поверьте…
Случайно? Нет, конечно: все поведение Древера во время пребывания в СССР, весь стиль его «деятельности» вели его именно к такому финалу. Как и Нагорского и Жеделягина, советская действительность Древера интересовала мало. С самого начала он, даже не дав себе труда вглядеться в окружающее, принялся малевать политику и жизнь СССР сплошной черной краской. А поскольку подходящего «материала» не было, начал шнырять по закоулкам и подворотням в поисках всякого рода сомнительных лиц, у которых можно было бы поживиться какой-нибудь гнилой антисоветской «сенсацией». Заводя более чем сомнительные связи, он очень скоро обнаружил следующее: хотя агентство ДПА и неплохо оплачивает его деятельность, он может сорвать куш и побольше, коль скоро совместно с одним из своих новых знакомых займется спекуляцией валютой…
Так произошло то, что если не неизбежно, то с большим процентом вероятности должно было произойти: охота за антисоветскими «сенсациями» сначала привела к контактам с отбросами общества, а потом переплелась с уголовщиной и завершилась противозаконной деятельностью. Древер при всей его оторванности от советской жизни некоторые специфические участки этой жизни, а именно те, о которых трактует Уголовный кодекс, судя по всему, знал неплохо и потому сильно переполошился, когда милиция, что называется, схватила его за руку при совершении очередной противозаконной валютной сделки. Когда же выяснилось, что власти, как говорится в таких случаях в официальных документах, решили проявить добрую волю и не привлекать Древера к уголовной ответственности, сей господин в полной мере проявил то качество, которое должно быть органически присуще сотруднику информационного агентства: оперативность. Ему даже не успели официально объявить, что участие в валютных махинациях несовместимо со статусом иностранного корреспондента, аккредитованного в Москве, а он уже сломя голову несся в аэропорт Шереметьево с тем, чтобы первым самолетом вылететь в Бонн.