Гвардия тревоги
Шрифт:
— Проедешь, сколько сможешь, я выскочу, а ты разворачивайся и езжай обратно.
— А ты? — недоуменно спросил Вадим.
— Я с тобой! — сказал Тимка.
— Не надо, — улыбнулась Маша. — Я выкручусь, не бойтесь. Постарайтесь их чуть-чуть отвлечь, и все.
Если бы кто-нибудь ухитрился заснять на видео вечерний бег Кирилла Савенко по крышам, эти кадры смогли бы украсить любой боевик.
Внутри голубятни было уже почти темно. Лампочка не работала. Кирилл включил фонарик. Луч заметался по щелястым стенам. Голуби заволновались в клетках, издавая странные, уже ночные звуки. Диминого Голубя Кирилл
Записку он нащупал почти сразу. Нитку пришлось перегрызать зубами, потому что ни ножниц, ни ножа не было под рукой. Сердце Голубя бешено колотилось прямо у глаз мальчика.
Спрятав записку в карман, Кирилл водворил Голубя в клетку, насыпал ему пшена и налил свежей воды.
— Отдыхай, — сказал он. — И гордись. Они все — просто так. А ты — почтовый голубь.
После этого Кирилл покинул голубятню. Но никуда не пошел, сел на краю крыши, едва ли не свесив вниз ноги, развернул записку и снова включил фонарь.
Прочитав написанное три раза, Кирилл опять убрал записку в карман, достал мобильный телефон и приложил ладонь к значку. Лицо мальчика исказила гримаса боли.
— Берт… черт побери все на свете… Берт! — прошептал он и принялся лихорадочно нажимать на кнопки.
Маша вбежала в помещение конюшни со стороны навозного дворика. Дина чистила скребницей Воронка и насвистывала сквозь зубы песню группы «Любэ».
— Дина! — крикнула Маша. — Кто-то есть под седлом?!
— Никого, — Дина пожала плечами, бросила скребок в кормушку и достала сигареты. — А что за спешка? Зорька, Мираж и Каренин в леваде…
— Дина, дай мне Каренина! — Маша умоляюще сложила руки. На сгибе правой руки висел пакет из магазина «Пятерочка». — Сейчас! Я могу без седла! Я потом все объясню! С ним ничего! А для меня вопрос жизни и смерти! Дина!
— Бог ты мой! — воскликнула Дина и закурила. — Какой выход на арену! А что стряслось-то? Где пожар?
Судорожно глотнув непролившиеся слезы, Маша забежала в амуничник, сорвала с крючка уздечку, схватила кожаную сумку, в которую бросила полуразорвавшийся пакет вместе с содержимым, и выскочила из конюшни. Дина затянулась, точным щелчком отправила сигарету в миску с водой и кинулась за Машей. Глаза у Дины стали острыми и безжалостными, как новые гвозди.
— Дмитриевский? Михаил Дмитриевич? Вас капитан Никифоров беспокоит, РУВД Центрального района. Скажите, Дмитрий Дмитриевский, 13 лет, — ваш сын? А не подскажете, где он сейчас находится? Не знаете? Сами уже волнуетесь?.. Дело в том, что вот тут у меня находятся несколько, точнее четверо, человек детей, точнее подростков, которые утверждают, что они одноклассники вашего сына. Их имена (в трубке зашуршал лист бумаги): Кирилл Савенко, Алтон Каратаев, Таисия Коровина и Ангелина Колногуз… Действительно учатся вместе с ним? Тогда вот какая петрушка получается, Михаил Дмитриевич… Названные товарищи утверждают, что вашего Диму похитили какие-то загадочные люди, которым нужен какой-то ключ к компьютерной программе, которым именно ваш мальчик почему-то единолично владеет… Ой, послушайте, ну откуда же я знаю, что за ключ? Это я у вас должен спросить!.. Более того, ребята принесли записку, якобы написанную самим Димой и переданную им уже из заключения по голубиной почте… Я и говорю: рехнуться можно! Возможно?! Ваш Дима что, всегда носит с собой не только ключ от секретной компьютерной программы, но и почтового голубя? На всякий случай?
Ой, слушайте, подъезжайте-ка вы прямо сейчас ко мне, а? Опознаете почерк в записке, посмотрите на этих перцев и все такое… Я вам выпишу пропуск, кабинет 23, второй этаж. Никифоров Виталий Анатольевич. И давайте поторапливайтесь. Если все это не компьютерная дурилка свихнувшихся тинейджеров и вашего мальчишку действительно похитили, надо же предпринимать какие-то оперативные действия…
Синий BMW, немилосердно подпрыгивая, упорно пробирался по разъезженной трактором дороге. «Тойота» буксовала и оглушительно ревела позади конюшни.
Маша подбежала к выходу из левады, сбросила верхнюю перекладину. Голосом подозвала Каренина. Конь приветствовал Машу дружелюбным ржанием, подошел, глянул лукаво: «Где мои яблоко или морковка?!»
— Ничего нету, Каренин! Потом! — сказала Маша и накинула повод на глянцево блестящую шею.
Каренин сам взял в рот железо. Он чувствовал состояние Маши и уже понимал, что происходит что-то экстраординарное. И, как все русские рысаки, начинал заводиться.
Также взволнованные происходящим, Зорька и Мираж недоуменно косили глазами и били копытами рыжий, смешанный с навозом и опилками снег.
Маша залезла на забор, а оттуда — на спину Каренину.
— Давай, Каренин! Давай! — скомандовала она, направляя коня к выходу из левады, закрытому на нижнюю перекладину.
Каренин вопросительно напрягся.
— Вперед, Каренин! — крикнула Маша и привычно совместила собственный центр тяжести с центром тяжести лошади.
Решившись, Каренин легко перемахнул преграду. Маша перекинула сумку за спину, обеими руками вцепилась в повод и низко наклонилась вперед.
— Беги, Каренин! Уноси меня быстро, как можешь! — прошептала она в жесткую гриву.
Каренин поднялся в галоп и понесся по заснеженному полю, сам выбирая дорогу и перепрыгивая через канавы.
BMW свернул на засыпанную снегом полевую дорогу и почти сразу же застрял, сильно перекосившись на правую сторону. Водитель и трое пассажиров выскочили из машины. Двое, видимо, в пылу погони, попытались бежать по полю вслед за лошадью. В руках оставшегося пассажира появился пистолет.
— Смотри, Вадим, у них пушка! — взвизгнул Тимка. — Он же сейчас ее убьет!
— Это вряд ли, — сказал Вик. — Если он не снайпер, конечно. У пистолета на таком расстоянии прицельного боя вовсе, можно сказать, нету.
Пассажир «BMW» выстрелил вслед убегающему в вихре снега коню.
— Не бойся, Каренин! — крикнула Маша и пригнулась еще ниже.
Но Каренин не испугался. Наоборот, он вспомнил, как юным, полным сил трехлеткой бегал на Московском ипподроме. Выстрел стартового пистолета всегда начинал гонку…
Бархатное тело рысака как будто стелилось, летело над заснеженным полем вместе с поднимающейся к вечеру поземкой.
— Красиво идет! — пробормотала Дина и восхищенно прищелкнула языком. — Как молодой. И не дашь ему одиннадцати-то… Эй вы, козлы! — крикнула она. — Пушку-то бросьте!