Хамелеон 3
Шрифт:
— А сам-то? — мигом набычился главный конструктор завода. — Забыл уже, как мы тот же Т-24 создавали? Там же столько всего нового оказалось внедрено в своё время, что производственники потом и половины не смогли освоить! И теперь ты меня попрекаешь тем, что я веду себя схожим образом. Как-то это не сильно честно, не находишь?
— Во-первых, мир вообще полон несправедливости. Пора бы уже к этому привыкнуть. Всё же давно уже не маленький мальчик. А, во-вторых, сам должен прекрасно помнить, что мотор на Т-24 мы тогда взяли как раз серийный, — принялся отметать претензии собеседника Геркан. — Да, его для нас переделали из авиационного в танковый. Но ведь и с М-17 ныне осуществляют то же самое! Прямая ведь аналогия просматривается! Потому в качестве временной меры мог
— Ладно, грешен, признаю. Был не прав, — поджав губы и посверлив свалившегося на голову приятеля недовольным взглядом, все же в конечном итоге тяжело вздохнул Гинзбург и поднял руки в знак признания правоты собеседника. — Исправлюсь, — буркнул он, скорчив под конец вовсе недовольную моську.
— Во-о-о-от! Это уже совсем другое дело! — тут же разулыбался Александр. — А я тебе еще в меру сил поспособствую с исправлением!
— Это каким же таким образом? — вновь напрягся Семён, поскольку мигом предположил, что тот на правах пусть не прямого, но вышестоящего начальства, захочет вписать себя в соавторы проекта Т-111, как это было повсеместно распространено в СССР. Да сам же Геркан от этого уже не единожды страдал, когда его то и дело затирали в сторону.
— Имеется у меня пара-тройка мыслей насчет силовой установки для твоего танка. Но озвучивать их пока повременю. Дабы не сглазить, — тут же постучал визитер кулаком по деревянной столешнице. — Всё же не только у вас здесь имеется немало забот и проблем, связанных с организацией производства. А пока, раз уж чаем не угощаешь, веди показывать своё детище. Будем, так сказать, щупать его со всех сторон и выявлять допущенные тобою при проектировании ошибки.
— А чего сразу ошибки, чего ошибки-то? Нормально я его спроектировал! Получше, чем многие другие свои танки проектируют, — тут же забухтел Гинзбург, впрочем, начав выбираться из-за рабочего стола, чтобы отвести дорогого гостя к стоящему на приколе Т-111, у которого, увы и ах, мотор отжил своё куда быстрее, нежели на Т-46. Всё же постоянная более высокая нагрузка сыграла свою губительную роль, отчего двигатель потребовал замены на новый куда раньше, нежели это случилось на значительно более легком танке.
В отличие от того Т-111, о котором хоть что-то помнил Геркан, представшая его глазам машина оказалась несколько уже, как за счет меньших габаритов бронекорпуса, так и за счет более узких траков позаимствованных у того же Т-24. Также в глаза бросалась более солидная пушка и наличие курсового пулемета, а, стало быть, и четвертого члена экипажа — стрелка-радиста. Башня, кстати, тоже заметно отличалась и более всего напоминала таковую позднюю, конической формы, от так и не появившегося в этой реальности на свет танка Т-28. Разве что с изначально гораздо более толстым бронированием. Что было не так уж плохо. Ведь эта же башня ставилась на танки Т-35, в одном из которых Александр уже некогда успел полазить и остался вполне удовлетворен её обитаемостью. Для трех членов экипажа она была бы маловата, а вот для двоих — вполне себе удобная.
— Кстати, Семён, а ты чего допустил такую оплошность с размещением наводчика и командира? — посидев на командирском месте, выглянул из люка и задал весьма провокационный вопрос Александр.
— Какой просчет? — практически впал в ступор находившийся на крышке моторного отделения Гинзбург. Все же тут он применил всю «начинку» от танка Т-35 и потому не понимал, о чём сейчас говорил представитель АБТУ.
— Эх, Семён, Семён, в этом и есть большая разница между нами, — лишь огорченно покачал головой в ответ Геркан. — Вот не познал ты в должной мере службу боевого танкиста, потому и не понимаешь, как оно должно быть в танке на самом деле. В нём ведь не только на парадах ездить надо. Но и воевать.
— Ты, это, давай ближе к теме, — осознав, что над ним в очередной раз пытаются подтрунить, создатель танка принялся тыкать пальцем в плечо гостя. — Что тут тебе так сильно не понравилось? Всё же выполнено как в тех же Т-26, Т-24 и Т-35.
— Вот в этом-то и беда! — тут же ткнул пальцем в ответ развернувшийся в люке на 180 градусов заместитель начальника АБТУ. — Тут всё выполнено для удобства оперирования старым орудием, где командиру-заряжающему, — на ходу придумал он новую должность, которая по факту являлась реальностью в танках РККА, — приходилось дергать за рычаг открытия затвора, отчего и следовало ему располагаться справа, тогда как прицел и механизм наводки пушки располагался слева, где и было место наводчика. Но сейчас-то мы ожидаем полуавтоматическое орудие, в котором что? — вопросительно уставился Александр на не понимающего, к чему он ведет, Гинзбурга.
— В котором что? — так и не сообразив, в чём именно присутствует подвох, сдался Семён.
— В котором, наконец, легче легкого можно будет реализовать заряжание слева, чтобы закладывать и заталкивать не самый легкий унитар в казенник правой рукой! Правой! — для большей наглядности Геркан согнул свою правую руку под 90 градусов, чтобы продемонстрировать напрягшийся бицепс. — А это, знаешь ли, не мелочи! На том же Т-24 в бою уже на двадцатом выстреле начинаешь ощущать, что привычная к куда меньшим нагрузкам левая рука начинает отваливаться. К тому же, не следует забывать и о мучениях наводчика, которому для точного наведения ныне приходится вращать рукоять поворота башни танка опять же левой рукой! Что опять же приводит к его излишней утомляемости! Ну сам посуди, ведь правой-то рукой куда как проще и привычнее тягать такие тяжести!
— Да я как-то даже не думал о таком, — взглянув на башню совершенно новым взглядом, принялся почесывать затылок удивленный конструктор. Ведь о подобной, лежащей на самом виду, «мелочи» он действительно не размышлял вовсе. Впрочем, как все иные инженеры советской бронетанковой отрасли, за исключением, как только что выяснилось, Александра Морициевича Геркана.
— А вот это ты зря! О таком думать надо! — тут же наставительно произнес Геркан. — Потому радуйся, что у тебя в друзьях-знакомых имеюсь такой замечательный я, который, и о таком, и о многом прочем, размышляет дни и ночи напролет! Аж кушать не может, так сильно размышляет!
— Хорошо, хорошо, радуюсь, — тяжело вздохнув, расплылся в показательно натянутой улыбке Гинзбург.
— Вот! Это другое дело! — подхватил настроение явно ёрничающего собеседника Александр и тоже показательно солидно так кивнул головой, словно отец дающий согласие на брак со своей дочерью вовремя исправившемуся потенциальному жениху. — Только радуйся ты не сильно-то много. Во всяком случае, пока не исправишь ситуацию с отсутствием люков для мехвода и радиста, радоваться я тебе не советую вовсе. Потому что забираться на их места через башенные люки — это какой-то кошмар.
— И ты туда же! — аж закатил глаза к небу создатель Т-111. — Ну, сам ведь видишь, что некуда тут встраивать люки! Некуда! — видать ему уже не единожды указывали на данный недостаток танка, отчего спокойно реагировать на очередной комментарий он уже банально не мог. — Либо так, — махнул Семён рукой в сторону носовой части боевой машины, — либо придется удлинять её на те самые 25 сантиметров и, соответственно, утяжелять на почти тонну веса, которые я с таким трудом отвоевал.
— А если сделать лобовой лист брони наклонным? Только градусов этак на 45, а не 60? У тебя в таком случае верхний лобовой лист брони как раз сместится вперед сантиметров этак на сорок и сверху появится площадка, куда вполне себе влезут два люка. Да, пусть они получатся не шибко широкими и практически треугольной формы. Но ведь место-то для них прибавится! — сам того не зная, Александр предложил придать носовой части Т-111 форму, которая появилась много лет спустя на так и не пошедшем в серию немецком танке-разведчике VK16.02 «Леопард». — Заодно и смотровые щели с боков можно будет добавить, чтобы хоть как-то улучшить видимость с мест мехвода и радиста.