Хамелеон 4

Буланов Константин Николаевич

— Необходимо — не то слово, товарищ Сталин, — состроив ошеломленную физиономию, для пущего эффекта покачал головой Александр.

— Но вы упомянули о каких-то приписках, — не позволив собеседнику продолжить мысль, продемонстрировал Иосиф Виссарионович, что не упустил ни единого слова в их беседе.

— Да. Упомянул, — был вынужден признать сей очевидный факт Геркан. — И я даже не знаю, винить в том командиров полков или же нет. Они ведь, скорее всего, хотели сделать как лучше.

— А вы оставьте это решение за нами, — пыхнув в очередной раз трубкой, Сталин поторопил визитера высказываться, а не толочь воду в ступе, крутя словесные кружева. — Мы вот вас послушаем, и решим, кто там виноват, а кто хотел сделать, как лучше. С товарищами, опять же, посоветуемся.

— В тех полках,

с пилотами которых я общался, три четверти летчиков имеют годовой налет вовсе в 5–7 часов. То есть максимум, на что они способны — это взлететь, сделать круг над аэродромом и приземлиться. И если в воздухе при этом случается хоть что-то непредвиденное, они уже не способны спасти, ни машину, ни себя. Единственное, могут выпрыгнуть с парашютом, если высота позволяет. Но большей частью бьются. Однако по документам они, как и все остальные, летают свои 30 часов в год. На деле же их топливо командиры полков отдают той четверти пилотов, которые наиболее способны и наиболее подготовлены. И поступают они так, чтобы иметь в полку хоть какое-то количество летчиков, которых действительно можно назвать опытными и умелыми. И пока эти, скажем так, избранные пилоты улучшают своё летное мастерство, остальные безудержно теряют свою квалификацию. Отсюда кстати и проблема пьянства с дебошами в среде летного состава проистекает. Запивают горечь обиды такие вот пилоты, вовсе отброшенные командованием в сторону, словно какой-то мусор. Так что, товарищ Сталин, реальное количество подготовленных боевых летчиков необходимо делить на четыре от тех цифр, что имеются в бумагах ВВС РККА. И, боюсь, с танкистами ситуация не сильно лучше. Разве что наш брат не бьётся. И, вы не гневайтесь, товарищ Сталин. Только не заставляйте меня называть имена тех летчиков, с которыми у меня когда-то были беседы. Пусть лучше соответствующая проверка покажет, врали они мне или нет. А я бы желал заняться такой же проверкой танковых и моторизованных частей. Благо точно знаю, куда смотреть и что у простых красноармейцев спрашивать.

Руководитель СССР не ответил ничего. Отложив в сторону уже потухшую трубку, он добыл из пачки папиросу и тут же прикурил её. Да, его при этом можно было понять. Не каждый день ему сообщали, что реальная сила его нынешнего любимого детища — авиации, оказывается раза в четыре ниже, нежели ему докладывали о том ну очень большие начальники все последние годы. Или даже не докладывали, а просто врали, глядя в глаза. Тогда как вот таких врунов Сталин не переносил на дух, вычеркивая их раз и навсегда из списков тех, кому в будущем светило повышение, что в звании, что в должности.

— Помнится, товарищ Калиновский, ваш фактический наставник на заре вашего становления инженером-танкостроителем, тоже был инспектором бронесил РККА. Мы подумаем над вашей просьбой и сообщим о принятом решении, — задумчиво глядя в сторону окна, бросил в пространство глава Советского Союза, заодно давая понять, что аудиенция окончена.

[1] ВИТ (воздушный истребитель танков) — наименование самолета конструкции Поликарпова, создаваемого для атак наземных целей.

Глава 19

Порядок в танковых войсках!

Александр, можно сказать, ехал с комфортом. Пусть отнюдь не в тишине из-за не прекращающегося поскрипывания промерзших насквозь резиновых бандажей опорных катков и лязганья гусениц боевой машины, а также из-за натужного рычания работающего на малых оборотах мощного дизельного двигателя, но, по сравнению со всеми остальными — с комфортом. Недаром, пользуясь служебным положением, забрал или, скорее, «отжал» себе во временное пользование весьма редкую в войсках машину передовых артиллерийских наблюдателей, выполненную на шасси Т-34 — так называемый «танк наблюдения Т-34ТН[1]». Ведь, за такой толстой бронёй, да еще имея под боком масляный обогреватель, встроенный в систему циркуляции масла основного двигателя, он находился в поистине королевских условиях, о которых мерзнущим в открытых кузовах красноармейцам и краскомам, что двигались в одной с ним колонне, приходилось исключительно мечтать.

Хотя, тем военнослужащим стрелковых дивизий, кто прошли данной дорогой прежде них, вполне можно было завидовать всем,

кто ныне передвигался в новейших бронетранспортерах или же блиндированных грузовиках. Они-то тут с боями прокладывали себе путь, передвигаясь вперед на обычных грузовиках, а то и вовсе пешим ходом, отчего финские пули, авиабомбы и снаряды смогли собрать изрядный кровавый урожай почти на всём протяжении расчищенной трассы.

Высунувшись из теплого нутра в люк, навстречу морозному зимнему лесному воздуху, Геркан проводил взглядом спихнутые тут и там на обочину побитые пулями или вовсе сгоревшие грузовые ЗИС-ы и ГАЗ-ы, а также пару развороченных, либо мощными фугасами, либо авиабомбами Т-26Э, что до сих пор являлись самыми массовыми танками в РККА. Пусть те же Т-34 производили вот уже как 4 года, причём разом на двух огромных заводах, их до сих пор в войсках имелось чуть более 7000 штук. Тогда как старичков Т-26 насчитывалось свыше шестнадцати тысяч. Но даже так подобной техники катастрофически недоставало. Сказалось некогда принятое решение иметь при каждой стрелковой дивизии по танковому полку. Вот только, когда его принимали, Красная армия располагала чуть более чем полусотней тех самых дивизий. А ныне счет уже перевалил за 136! И это не считая чисто танковых с мотострелковыми!

Одно время техники банально перестало хватать на всех нуждающихся. Не особо помогло даже сокращение количества танков во взводе до 4 штук, а в полку до 125 единиц. В только-только развертываемых подразделениях на некоторое время даже стали ставить в строй учебные Т-27. И хорошо, что дело не дошло до совсем уж древних Т-18, сотня-полторы которых всё еще поддерживались каким-то чудом на ходу!

— Воздух! — неожиданно громко разнеслось над зажатой с обеих сторон древесными исполинами лесной дорогой, и на шедшей впереди установке ПВО мгновенно пришли в движение спаренные 14,5-мм пулеметы. А сам Геркан, не будь дураком, тут же нырнул обратно, под защиту толстой брони, не забыв при этом задраить за собой люк. Ведь полюбопытствовать он мог бы и потом, а подставлять свою голову под какую-нибудь шальную пулю или же осколок бомбы, не собирался совершенно.

— Дых-дых-дых-дых-дых-дых, — глухо, из-за гасящей внешние звуки толстой брони, послышался говорок ЗПУ-2[2], захлебывающейся в лае своих двух стволов.

Увы, пока такого вооружения поступило в войска преступно мало. Хоть как-то обеспечить подобным зенитным прикрытием смогли лишь батальоны танковых дивизий. Да и то еще не все и не в полной мере. У многих в полковых пулеметных ротах ПВО вместо полудюжины таких спарок имелись на вооружении лишь установки М-4, представлявшие собой счетверенные Максимы на зенитном станке, которые уж точно не являлись должной заменой ЗПУ-2. Но ничего другого просто не существовало. Промышленность банально не поспевала закрывать все нужды разросшейся аж до 4 миллионов человек Красной армии. Да и флот их требовал себе в огромных количествах для вооружения вообще всех кораблей, начиная от небольших торпедных катеров и заканчивая линейными кораблями.

— Бум! Бум! Бум! — долетели спустя полминуты три опять же приглушенных звука взрывов авиационных бомб.

Пусть финские войска на Карельском перешейке в основной своей массе и отступили от государственной границы вплоть до начала их главной оборонительной линии, что разведывательно-диверсионные подразделения, что авиация, нет-нет, да беспокоили ближние тылы советских войск, нанося быстрые, точечные и неприятные удары. Остановить советскую военную машину они, конечно, не могли. Но неприятности разной степени тяжести, естественно, доставляли.

— Похоже, кого-то сбили, товарищ генерал-майор танковых войск! — оторвавшись от собственных наблюдательных приборов, обратился к Александру командир машины. — Вон как зенитчики руками машут, и шапки вверх подкидывают. И это на таком-то холоде! Нет! Точно сбили!

— Сбили, товарищи? — вновь высунувшись из теплого нутра своего бронированного транспорта, криком поинтересовался Александр, обращаясь к находящимся метрах в десяти впереди зенитчикам. Те тормознули первыми, и потому дольше продолжавший движение вперед танк наблюдения приблизился к их полугусеничному транспортеру непозволительно близко. Зато именно это позволило краскому задать интересовавший его вопрос.