Хамелеон VS Химера
Шрифт:
Правда приоткрыта. Он знает, кто такая я, а я увидела его. И пусть это далеко не всё, но всё же, достаточно для того, чтобы сделать первые выводы и принять первые решения. Да, я хотела знать о нём больше, но тогда бы эта встреча стала походить на допрос. А он ведь мог действительно там погибнуть, и жив…
Меня охватил внезапный порыв, заставивший снова сократить расстояние между нами, рвануться к нему и обняв, уткнувшись носом куда-то в ворот рубашки и пряча непрошенные слёзы.
— Эй, ты чего?
— Я думала, что потеряла тебя… и это
В памяти ожил тот миг на мосту, когда умирал Хамелеон и те чувства, что я тогда испытала, вновь ожили, короткой вспышкой коснулись нас обоих. Он вздрогнул, но ничего не сказал. Только бережно обнял. Я знаю, что от него бесполезно ждать слов о прощении, оправданий и тому подобное, но чувствую — он сожалеет.
Поднимаю на него взгляд и снова встречаюсь с тёмным глубоким взглядом. Он потянулся ко мне и словно замер в нерешительности. Тогда, привстав на цыпочки и обвив его шею руками, я поцеловала. Нежно, но немного нерешительно, ведь я делала это в первый раз. Он ответил более страстным поцелуем, превращая это в головокружительное нечто, а его руки отправились в жаркое странствие по моему телу.
Всё происходило не так порывисто, как в самый первый раз, когда он пришёл в мою квартиру под личиной Алекса. Теперь мы никуда не спешили, будто изучая друг друга и вместе с тем, старались растянуть минуты близости.
Кровать обнаружилась совсем рядом и, подхватив меня так, будто я совсем ничего не весила, он положил моё разгорячённое тело на прохладу простыней, не прерывая поцелуя и оказываясь надо мной.
Но прерваться пришлось, чтобы освободиться от остатков одежды. Я открыла глаза, наблюдая за тем, как он снимает с себя рубашку и брюки. Это было так непривычно — видеть его в истинном облике, быть с ним рядом отбросив старые иллюзии…
Мы встретились взглядом, и он тихо прошептал:
— Если ты хочешь, я приму более привычный для тебя облик.
— Нет. Со мной ты можешь быть самим собой, — откликнулась я, поддавшись вперёд, чтобы обнять его и притянуть поближе к себе.
— Спасибо. Я даже не смел, надеяться… ты ведь знаешь, что на поддержание чужой формы требуется определённая концентрация?
— Нет.
Это было для меня откровением. Я полагала, что превращение даётся ему легко. Но получается, если он будет без сознания…
— Теперь знаешь, — он улыбнулся. Такой искренней и нежной улыбкой, что у меня защемило сердце. Я улыбнулась ему в ответ немного тревожно, полностью раскрываясь и снимая последние ментальные щиты, чтобы позволить нам обоим чувствовать в полной мере весь этот океан нерастраченной нежности. Мы словно две искалеченных души, которые найдя друг друга, смогли позволить себе быть чем-то полноценным.
Поэтому он был тысячу раз прав, когда сказал, что мы две части единого целого.
В тот миг, когда он застыл, рассматривая меня своим странным изучающим взглядом, я лукаво ухмыльнулась и попыталась выкатиться из-под него, чтобы убежать и подразнить. Но попытка была вмиг пресечена его молниеносной реакцией.
— Ну что же ты убегаешь, милая моя полицейская, — вкрадчивым голосом проговорил он. — Отбегалась уже и надогонялась.
Его тонких губ касается хитрая усмешка, обнажая край слегка удлинённых клыков.
— Коварный Хамелеон, — говорю я, дёргаясь в его руках.
Он склоняется, обжигая своим дыханием мою шею. Затем прикусывает за мочку уха.
— Я такой, — шепчет он, спускаясь к шее, целуя и покусывая. Похоже, ещё с прошлого раза он прекрасно уяснил, как я реагирую на подобные ласки. — Плохой. Очень плохой.
Он заглянул в мои глаза, приникая к губам долгим волнующим поцелуем, затем возобновил своё путешествие, целуя и покусывая кожу уже на груди, захватывая языком сосок и тоже слегка прикусывая.
Хочется вырваться, чтобы запустить руки в его волосы, прикоснуться к коже, но он вместо того, чтобы отпустить, прижимает сильнее.
— Самый ужасный из преступников, — выдыхаю я. — Ещё никого я не подпускала так близко.
Чувственные поцелуи стали опускаться всё ниже и ниже.
— Дааа, — мурлычет он. — Ты попалась в мои сети…
В тот же миг нам стало не до слов. Его горячий и отчего-то кажущийся слегка шершавым язык проник в меня, лаская нежно, но настойчиво. Взгляд затуманила пелена сладкого дурмана, голова кружилась, а вырваться хотелось ещё сильнее. Своими ласками, он дразнил меня, доводя до иступлённого желания наброситься на него и силой получить желаемое. Только это был не Алекс, а настоящий хищник, у которого больше общего с тем драконом, спасшим меня от оборотней, чем с человеком. Всё моё естество трепетало от ощущения его силы и властности. Я осознала, что хочу принадлежать ему и только ему, всем своим существом.
Наконец мои запястья были отпущены, но больше я не вырывалась. Да и не смогла бы уже. Мой истязатель прервал свою пытку на самом пике наслаждения и прильнул ко мне всем телом, терзая губы, слегка покусывая и дразня языком. Не в силах терпеть желание, я обняла ногами его бёдра и прижалась.
— Такая нетерпеливая, — прошептал он, слегка отстраняясь и прикасаясь пальцами к моему лицу, проводя по губам.
— Мучитель, — шепнула я, ловя губами нежные пальцы, касаясь их кончиком языка и прикусывая.
— Мучительница это ты, — усмехнулся он. — Я хотел тебя с момента нашей первой встречи.
Это откровение отозвалось во мне огнём.
— Негодяй, — зачем-то сказала я, вспомнив снова ту ночь в трюме, когда всё делалось якобы только для того, чтобы нам освободиться.
— Верно, моя желанная, у меня совсем нет совести.
Я открыла рот, чтобы согласиться с ним, но он прервал меня поцелуем и стремительно вошёл в меня, превратив слова в стон. И каждое последующее движение вызывало желание кричать и заставляло всю кожу пылать от незримого пламени.